– Значит вы пришли помочь шахтам Нашкеля?
– Сделаем всё, что в наших силах, – кивнула Равена.
– Двери храма всегда открыты для тебя, сестра моя.
– Благодарю. Не сомневаюсь, ваша помощь потребуется нам не раз.
– Могу ли я спросить: слышала ли ты о командоре Брэйге?
– Н-нет. Я не слышала о нём.
– Брэйг – командор местных солдат – сошёл с ума. Он убил жену и детей, а потом исчез. Это случилось несколько дней назад. Никто не может понять, что случилось: Брэйг был закалённым воином и опытным военачальником. За его голову назначена награда. В Нашкеле живым его видеть не хотят, но я прошу, если вы найдёте его, попытайтесь привести Брэйга в наш храм. Он долгое время был верным слугой Всевидящего. Он ещё может заслужить прощение.
– Я постараюсь. Прощайте.
На улице солнце уже наполовину показалось из-за горизонта. В таверне никто не заметил её отсутствия – все ещё спали. Подойдя к кровати, Равена вдруг поняла, как сильно она хочет спать. Она не стала бороться с соблазном и крепко заснула.
Поздним утром мэр Нашкеля Беррун Гасткилл принял путешественников. Точнее они наткнулись на него на улице. Беррун был одним из немногих чиновников, которые не любят нежиться в удобном кресле личного кабинета. Его чаще можно было встретить в казармах, на улице или в храме Хельма. Он всегда был занят, постоянно суетился, что-то делал. Однако всегда находил время выслушать всех, кто приходил к нему. Всех: от купца до фермера. Бывший искатель приключений, некогда осевший в этом городе, Беррун Гасткилл на своей шкуре испытал опасности Фаэруна и всеми силами пытался отгородить от них Нашкель. Но беда всё же пробралась сюда. Мэр Нашкеля рассказал друзьям, что железо в шахтах гниёт, шахтёры твердят о каких-то лающих демонах и многое другое.
– Рудник находится на юго-востоке от города, – вздохнул Беррун. – В таверне за мостом я видел Воло-путешественника. Он недавно спускался туда, может знает какие-нибудь новости. Удачи вам!
Искатели приключений поклонились на прощание и пошли по направлению ко второму мосту, где виднелась таверна гораздо меньше той, в которой они остановились. Каждый из них думал о своём, пока Джахейра не привлекла их внимание.
– Ребята, посмотрите какая забавная картина: огромный детина, пробирающийся сквозь толпу несчастных шахтёров.
Навстречу им шёл высокий и плечистый мужчина-человек. Он шёл против потока плетущихся на работу шахтёров, разгребая вокруг себя руками, будто был по пояс в воде. Остановившись напротив четвёрки, он наклонил голову к плечу и заговорил в полголоса.
– Что? Нет, Бу, они не подойдут, – покачал он головой. – Ну, хорошо, Бу, я спрошу, раз уж ты так просишь, – здоровяк сложил руки на груди и громко произнёс: – Эй, путники, есть ли среди вас хорошие воины. Минску нужны хорошие воины.
Немного опешившие лица друзей повернулись к Равене, желая узнать её реакцию как лидера команды. Однако она с таким же выражением смотрела на них. Собравшись с мыслями, она обратилась к говорившему:
– Сначала мы хотели бы узнать кто такой этот Минск, и зачем ему нужны хорошие воины.
Мужчина внимательно посмотрел на неё. Волос на голове у него не было, зато там красовалась странная татуировка, похожая на перевёрнутую задом наперёд запятую, перекрывающая правый глаз. Огромный, целиком состоящий из мышц, он выглядел впечатляюще даже без доспехов и свободно мог напугать любого одним своим видом, если бы… Если бы не его глаза, светящиеся добродушием.
– Минск – это я, – с обидой в голосе произнёс здоровяк. – Минск – великий воин, но сейчас ему нужна помощь. Ему нужны воины, чтобы освободить прекрасную Дайнахейр из плена.
– Ах, вот оно что, – хмыкнула Имоен. – Любовная история.
– Нет. Дайнахейр – моя подопечная. Я должен был сопровождать её и охранять на протяжении всей дежеммы, чтобы доказать, что достоин называться мужчиной и чтобы по возвращению меня приняли в ложу берсеркеров «Ледяной Дракон». Но по дороге на нас напали, и я потерял Дайнахейр.
– А что же Минск – великий воин не отбил свою подопечную? – С сарказмом спросила Джахейра.
– Да, Минск – великий воин, но их было много. Это были странные существа: они похожи на собак, но ходят на двух ногах. Они большие, они даже больше, чем Минск! – Обида снова проскользнула в его голосе.
