Пиппо! Мальчик не ответил. Внезапно он почувствовал, что бледнеет. Встал на колени. Его рубашка была испачкана в крови. Пиппо! У него перехватило дыхание. Его сын не шевелился, лежал ничком, неподвижно. Пиппо! Он закричал. Он не знал, что делать. Снова закричал. Как сделать так, чтобы кровь его любимого сына не растекалась по тротуару? Его руки ощупывали тело ребенка, словно он пытался и не мог найти рану, остановить кровотечение. Руки у него все больше окрашивались в красный цвет, скользя или плавая в крови. Его руки словно отказались служить ему, ничего путного они сделать не могли.
Люди с опаской подошли к нему. Стояли в нескольких метрах и все твердили, что «скорая помощь» сейчас приедет, но он почти их не слышал. Он изо всех сил старался не заплакать. Зевак становилось все больше, и они ничего не делали. Он снова закричал. Пусть бегут за врачом. Пусть поторопятся. Никто не двинулся. Почему же они медлят?
Она положила трубку. И осталась сидеть на только что убранной ею постели, одна посреди безупречно чистой комнаты. Какая пустота внутри. Она не понимала, где она, и ничего больше не чувствовала. День разломился надвое. Она ничего не могла. Ни плакать. Ни встать и бежать куда-то. Она сидела на кровати, не делая ничего. Мир все так же был наполнен звуками. Люди на нижних этажах, в соседних комнатах — повсюду продолжали жить своей жизнью, ничего не зная о несчастье, приковавшем ее к этой чересчур роскошной кровати. Она так и сидела на ней, уверенная, что теперь с ее жизнью покончено, вот здесь, на этом самом месте, и все остальное виделось ей, как в тумане.
На улице Форчелла мужчины в униформе наконец пробились сквозь толпу и встали на колени рядом с Маттео. Он попросил, чтобы сыну оказали помощь. Поддерживал его голову, которая висела мертвым грузом. Быть того не может. Только не он. Только не в этот день. Полицейские подняли Маттео с земли. Принесли носилки, расчистили путь санитарам, чтобы те могли делать свою работу.
Они стали задавать ему вопросы. Спросили его фамилию, адрес. Он пытался слушать, что они ему говорят, но мало что понимал. Судя по лицам людей, окружавших его, с ними случилось что-то очень серьезное. Он не хотел отпускать руку Пиппо. Даже холодную и неподвижную. Он просил только об этом. Позволить ему держать сына за руку. Пусть они увозят его куда хотят, руку сына он все равно не выпустит. Видимо, они поняли, что он не уступит, и не стали настаивать. Распахнули обе створки задней двери, и он смог подняться вслед за носилками.
Они с Пиппо теснились среди одеял и ящиков с бинтами. «Скорая» тронулась с места. Сколько же раз он видел, как она мчится по улицам Неаполя? Сколько раз он съезжал на обочину, чтобы пропустить ее вперед? А теперь находился прямо в ней. Он не знал, куда они едут. Главное — найти место, где Пиппо сумеют помочь. Все остальное не имеет значения. В машине они вставили мальчику в рот трубку. Почему-то это его немного успокоило. Значит, не все потеряно, они делают, что положено, они помогут. Наверно, это будет долго и трудно, ему предстоят тревожные часы, даже целые дни, но это не важно, он не дрогнет. Он был полон решимости вызволить своего сына и забыть об этом дне, об этой улице, о толпе, с ее нездоровым любопытством, об этой «скорой», пропахшей кровью и бинтами.
«Скорая» остановилась. Через несколько секунд задние двери открылись, и его ослепил свет.
Он поднялся и вышел из машины. «Скорая» стояла во внутреннем дворике какой-то больницы. Он повернул голову, стал искать глазами вход, и вдруг увидел Джулиану. Она шла к ним. Он не сразу понял, что она здесь делает.
— Джулиана!
Она не ответила. Он хотел спросить, как она узнала, кто сказал ей, что они приедут именно сюда. Он не помнил, что сам же назвал полицейским имя своей жены и дал номер телефона, по которому ее можно найти.
— Джулиана. Послушай…
Он хотел обнять ее, но она шла не к нему.
— Джулиана!
Она не слышала его. Шла прямо к «скорой». Он посмотрел на нее. Помертвевшее лицо, хлюпающий нос, искривленные губы. Джулиана молчала. Когда она проходила мимо него, он сделал шаг навстречу, чтобы остановить ее. Хотел, чтобы она подошла, хотел обнять ее. Успокоить. Рассказать ей, как все случилось. Еще он хотел, чтобы они объяснили им, что будут делать с Пиппо. Но Джулиана не обратила на него внимания. Она вообще его не заметила. Никто из мужчин, что стояли возле машины «скорой», санитары, полицейские, не посмел остановить ее. Она поднялась в заднюю дверь «скорой», и тогда все услышали, как она застонала.
