— Я сам работаю в управе. — Сосед Марии Яковлевны по лавочке свое имя назвать отказался, объяснив это тем, что рабочим местом пока еще дорожит. — Знаю, что за последний месяц Лужкову трижды присылали разные варианты названия этой улицы, и все три он завернул. Для чего? Чтобы теперь заселить ее чеченцами?
— Я не против чеченцев и не против Кадырова, но почему их нужно ставить в привилегированное положение к остальным, — высказался Виталий Морозов, сантехник с улицы Лазарева. — Закон один для всех — чеченцев, нечеченцев, живых и мертвых. Раз закон говорит: «можно называть улицу через десять лет», значит через десять лет. У меня сын в Чечне служил, я по его рассказам понял, что привилегии их очень развращают. Ты им руку подал — они уже считают, что ты сдался. А тут фактически всему чеченскому народу показали, что русские все стерпят. Небось, если бы в Грозном назвали улицу именем генерала Ермолова, сейчас бы уже еще одна война началась. А с нами — все можно.
Неожиданно возле остановки резко затормозила зеленая «девятка». Затем — серая «восьмерка». Это приехала обещанная «крыша». Всего пять человек. Кавказской национальности. Из первой машины выскочили двое и побежали за велобайкерами, вторая — с визгом рванула с места прямо на только что засеянный рабочими газон. Спасаясь от расправы, велосипедисты что было силы нажали на педали и вскоре скрылись в близлежащем лесу.
«Крыша» оказалась ингушской. По крайней мере, люди, которые сидели в автомобилях, назвали себя ингушами.
— Кто эти были, не знаете? — грозно поинтересовались они, не выходя из машины.
— Не знаем, — почему-то соврал я.
Чтобы как-то утешить ингушей, я сообщил им новость про улицу Кадырова. Пригласил на открытие мемориальной доски.
— Это хорошо. Это очень хорошо, — сказали ингуши. — Обязательно придем.
Впрочем, думали они сейчас явно не об этом.
— Ничего, Салман, мы их все равно поймаем! — резюмировал один из «крышующих». — Тогда им все понравится. И улица Кадырова понравится, и все остальное. Поехали!
Президент Путин очень грамотно сходил в народ
Февраль 2001 года. Город Омск и его окрестности.
Традиция хождения российской власти в российский народ столь же неистребима, как и вечная надежда маленького человечка «достучаться до царя». Это своеобразная правовая система, где вместо прав человека главенствует последнее из прав, на которое может претендовать человек, — право на милость. Но с приходом рыночной системы, в которой власть снимает с себя большинство отеческих обязанностей, и в этом праве человеку отказано. Миф о добром царе и славном народе остался уделом политтехнологов, которые еще пытаются слепить из него хоть какой-то политический спектакль. Ровно неделю назад такое шоу страна наблюдала в Омске, где президент братался с народом. «Мне это просто нравится, — сказал под занавес Владимир Владимирович Путин. — Люди относятся ко мне очень тепло, и я отвечаю им тем же». Спустя неделю, когда цирк сгорел, а клоуны разбежались, я решил наведаться в Омскую область и посмотреть на брошенные декорации.
Жизнь после царя
Напомним краткое содержание пьесы «Путин в народе»: вокзал — поселок Лузино — кульминационный момент: президент отобедал у простого крестьянина Виктора Трофимовича Попова — посещение Омского музея изобразительных искусств — просмотр от начала до конца спектакля в местном художественном театре — аэропорт.
Были повороты сюжета как бы незапланированные: по дороге на Лузино, проезжая мост через Иртыш, президент остановил кортеж, вышел из машины, прошел полмоста пешком и зашел в часовенку памяти жертв сталинских репрессий. Там он поговорил со случайно оказавшимися в часовне прихожанами и поставил свечку.
Спустя неделю примерно в то же самое время суток я попытался оказаться случайным прихожанином этой самой часовни. Не получилось. Дверь была закрыта, на ней не было даже ручки. Я было подумал, что кто-то отвинтил ее как дражайшую реликвию, пока не простыли отпечатки пальцев президента, но завсегдатаи скверика уверили меня, что ручки на двери нету давно, а саму часовню открывают только по торжественным случаям.
