Целью бесконечного присвоения земных и человеческих ресурсов и полного на них права довольно скоро стало не обеспечение хлеба насущного, а накопление оплачивающих его денег. На первом месте оказывается не пропитание, а прибыль. В деньгах воплощён примат меновой стоимости над потребительной стоимостью. Накопительное свойство денег неразрывно связано с возникновением власти меньшинства в ущерб многим.
Взлёт продуктивизма>3 подорвал, замедлил и сбил с пути запущенный обществами кочевников и собирателей процесс, который кое-как приближал человека, освобождающегося от животного начала, к его главной особенности – к самосозиданию.
Насилие над природой устанавливает власть антифизиса
Обращение жизненных сил в рабочую силу – это первая жертва, на которую с самого детства обречены мужчины и женщины, выживающие в общественных джунглях, где всё ещё царит ненасытный, абсолютно животный инстинкт хищника, необузданная жажда присвоения, порождающая соперничество и непрерывные битвы.
Эта регрессия низводит Человека в широком смысле слова на стадию, которая не является в полной мере ни животной, ни человеческой. Происходит окончательный разрыв с групповой солидарностью – важной чертой пред аграрных культур, характеризующихся отсутствием войн, низким уровнем насилия и достойным положением женщин в обществе. Признаки устройства предаграрного общества сохраняются в коллективной памяти в форме легенд и мифов, рассказывающих о золотом веке и потерянном рае.
Насилие над природой, разграбление её ресурсов закрыли путь к единению с естественной средой, продолжавшей щедро питать всех желающих использовать её себе во благо.
Люди эпохи палеолита опытным путём развивали способность, дарованную человеческому роду: созидание самого себя и, как следствие, окружающего мира. На место эволюции в единстве с природой пришла война, цель которой – присвоение. Вознесённая на пьедестал жажда прибыли превратила земную и человеческую природу во врагов, вызывающих одновременно страх и презрение, в препятствия на пути «цивилизаторского» экономического прогресса.
Господство антифизиса (антиприроды) и в наши дни крепко держится своих позиций. В нашем мире тело всё ещё воспето как производственный механизм и покрыто позором как вместилище жизни, желаний и утончённых удовольствий.
И если философы, чаще послушно служащие богословию, чем восстающие против него, рассуждали о чём-либо относящемся к счастью или удовольствию с такой надменностью, в глубине таящей страх, с презрением и даже ненавистью, то разве это не очевидное влияние антифизиса, дуалистская мысль которого способна постичь лишь противопоставление, связывающее узами раздора и заговора тело функциональное, эффективное, спортивное, медицинское, военное, стахановское и его антипод – тело, доведённое до животной дикости и потерявшее человеческий облик в подчинении хищническому инстинкту – то тело, что превозносит де Сад и побуждает преодолеть Фурье?
Отождествление жизни и выживания в ожидании рая – одно из главных измышлений рыночной цивилизации
Выживание – это отложенная форма жизни. На протяжении многих веков личность и коллектив пребывают в приспособленном для выживания аде. Немногочисленные заметные изменения в истории ограничивались лишь настройкой степени невыносимости, заданной чередованием периодов бури или затишья. А отложенная жизнь, жизнь без самой жизни, всегда так полна разочарования и горя, что отчаявшемуся воображению оставалось лишь воздать хвалу другой жизни, столь восхитительной и чудесной, что войти в неё можно только после смерти.
Безусловно, богатые влачат своё жалкое существование с большим комфортом, чем бедные, но познать счастье – об этом нечего и мечтать! Вина, страх, подавленные желания, постоянная угроза болезней так же неотступно преследуют их, и риск нелепой смерти будто множит призраков того безумия, о котором писали Эразм, Брандт и Кеведо>4. Эксплуататоры и эксплуатируемые вместе вязнут в неизбывном ужасе, страшась ножа, который может в любой момент блеснуть лезвием в руке друга или врага. Разлад мыслей и чувств, вспышки бессмысленного насилия происходят неожиданно, подчиняясь непостоянным, абсурдным законам.
