С огромным интересом слушал я по вечерам рассказы партизан об удивительном храбреце Иване Приймаке, о талантливом организаторе отряда имени Шевченко на Каневщине - Емельяне Ломаке, о высадке оперативной группы Александра Тканко и о ее переходе к Днепру.
- Хоть я и Ломака, но беда меня не сломила, - в шутку сказал как-то о себе комиссар.
В этой горькой шутке была большая доля правды. Емельян Демьянович Ломака родился в здешних краях - в той самой Григорьевне, где мы с Виктором оказались несколько дней назад и откуда увидели широкий Днепр. В Григорьевне он закончил школу, потом учился в вузе. Перед самой войной был призван в армию и первые бои вел на границе. Потом сражался под Киевом, а на левом берегу Днепра попал в плен. Совершил побег. Больной, обессилевший, добрался почти до линии фронта. Но зима принудила его возвратиться на Каневщину, в родную Григорьевку. Некоторое время скрывался у брата, а затем наладил связи с местными жителями и "окруженцами". Верные люди из Бучака, Букрина, Зарубинца, Трахтемирова помогли достать оружие. С помощью все тех же патриотов Ломака организовал партизанский отряд имени Тараса Шевченко.
Потом судьба свела Емельяна Ломаку с Иваном Приймаком, партизаны которого действовали на Переяславщине. В 1943 году оба отряда объединили силы и избрали своей базой лес на левобережье Днепра. За лето партизаны не только наладили надежные связи с жителями окрестных сел. Народные мстители крепко держали в этом месте Днепр, по которому оккупанты перевозили грузы. Не один катер и не одна баржа с грузом пошли ко дну вместе с командой...
С приближением советских войск к Днепру партизанам Киевщины были поставлены новые задачи. От них потребовали четкой согласованности действий с общим планом. Для консолидации всех партизанских сил в районе наступления Красной Армии летом 1943 года сюда, на левобережье, и была высажена с помощью авиации группа Александра Тканко.
Раньше мне не приходилось встречаться с людьми, которых с воздуха забрасывали в тыл врага, хотя мы, летчики, не раз слышали об этих храбрецах от наших коллег, летавших на По-2 и на Ли-2. Удивительно ли, что рассказ Александра Тканко поразил меня и я отлично запомнил все детали.
- Дело это, конечно, непростое, - спокойно начал Тканко, - но для меня уже вроде привычное. Четырежды забрасывали меня в тыл врага, и все кончалось благополучно. А вот в пятый раз получилось не совсем так... - Он помолчал, собираясь с мыслями, оглядел притихших слушателей.- Впрочем, судите сами... Выброска происходит обычно ночью - это понятно. А ночью единственным сигналом с земли может служить только костер. Нам и должны были зажечь в условленном месте на Полтавщине пять костров "конвертом". Причем один из них должен был периодически мигать.
Что произошло на земле - трудно сказать. То ли партизанам что-то помешало сделать все, как было условлено, то ли пилот потерял ориентиры еще на подходе? Не знаю. Только выбросили нас совсем на другие огни. И опустились мы на парашютах на солдатские штыки, прямехонько в зубы фашистским псам... Что делать? Пришлось бежать в темноте куда глаза глядят, с багажом на плечах. А когда забрезжил рассвет, мы увидели, что оказались на большом поле подсолнухов. Гитлеровцы окружили это поле. Мы затаились, припав к земле. Подсолнухи, срезанные пулями, падали нам на голову, но никто не выдал себя. И все же фашисты побоялись заходить в подсолнечный "лес". Целые сутки пришлось выдерживать облаву. А ночью двинулись на запад: нам было приказано выйти к Днепру до подхода наступающих советских войск...
В одном нам крупно повезло: раздобыли телегу. Уложили на нее радиоаппаратуру, боеприпасы. Шагать стало веселей. Держались, конечно, вдоль посадок и по проселкам. А на больших дорогах перетаскивали нашу телегу на руках, чтоб не оставлять следов.
Так и шли четыре дня, пока не добрались до приднепровского леса и не попали в необходимый нам населенный пункт, недалеко от Комаровки. Отсюда предстояло продолжать путь до хаты лесничества, но, чтоб разыскать эту хату, надо было удостовериться, правильно ли идем. Послали двух наших девчат на разведку в ближайшее село. Да так они и не вернулись... Потом уже, когда удалось связаться с партизанами, когда сами мы ходили разведчиками в Хоцки и Переяслав, когда пришлось выдержать стычку с оккупантами, мы узнали о страшной судьбе наших девушек. Мужественно вели они себя под пытками в фашистской тюрьме. Ни слова не сказали о нашей группе. Ценою жизни спасли нас от провала...
