Старик помолчал, подумал:
- Ну ладно, хлопцы, я пойду в село, а вы побудьте здесь.
Он скрылся в высокой кукурузе, оставив нас в тревоге. Не хотелось думать, что старик может подвести, но ведь всякое случается.
- Надо проследить за ним, - предложил Виктор.
Я стал пробираться за стариком. В конце кукурузного ноля остановился. Сутулая темная фигура двигалась по стерне к дороге. Что тут следить? Будем ждать.
Прошло часа два. Мы уже решили было уходить, когда увидели на дороге двух пожилых женщин, тащивших маленькую тележку с хворостом. Мы пошли навстречу, поздоровались.
- Сыночки, родные, - заговорила та, что казалась постарше, - сколько же вы пережили из-за проклятого супостата! И как еще далеко вам идти!..
В глазах у женщин стояли слезы. Успокоив их, мы спросили, не передавал ли чего бородатый колхозник?
- Передал, передал, сынки, вот берите...
Под хворостом оказались два старых пиджака и две пары брюк навыпуск. Старушка протянула нам узелок с едой и маленький нож. Мы быстро переоделись.
Осторожно сложив свои форменные брюки кармашком внутрь, я вместе с гимнастеркой подал их одной из женщин:
- Возьмите, мамаша, мою одежду. Там в карманчике и мои часы.
Она растерянно взглянула на меня:
- Що вы сказали?
- Часы мои, говорю, военную заслугу оставляю вам.
- О, господи! - всплеснула руками женщина и прижала узелок к груди. - Да зачем же вы это?.. На что они нам?
Когда Виктор стягивал с себя гимнастерку, я увидел, что она на спине разорвана чуть ли не пополам.
- Где это ты?
- Как где? В поезде. Охранник в последнюю секунду уцепился за гимнастерку. Если бы я не держался за твой ремень - оставаться бы мне в том вагоне...
Женщины, слушавшие наш разговор, перекрестились.
- Господи, спаси их и помилуй.
- Бог-то бог, да и сам не будь плох,- сказал я на это.
- Что правда, то правда, - ответила та, что помоложе. - Я вам и карту принесла.
Карта была вырвана из старого учебника географии.
- Батько далы... Може, не такая, да другой нет.
Карта нам совершенно не годилась, но обоих очень тронула такая забота. Поблагодарили колхозниц. Стали прощаться.
- Не идите дорогами, идите стернями, где пасут скот. Вдоль лесопосадок, напутствовали нас женщины.
Мы поклонились им и зашагали в ту сторону, где, по нашим расчетам, катил свои воды Днепр.
Отмахали километров десять, но ушли недалеко: старательно обходили все, что вызывало малейшие подозрения. Оба были до предела насторожены, нам казалось, что со всех сторон нас подстерегают опасности.
Собственно, так оно и было.
Вконец обессиленные, мы свернули к стогу сена. Перекусили тем, что оставалось в небольшом узелке. Вспомнили, как готовились к прыжку из вагона. И еще раз убедились, что прекрасно понимаем друг друга без слов.
Я осмотрел раны Виктора. Та, что была на ноге, загноилась. Следы побоев постепенно заживали. Я нашел лист подорожника, приложил к его ране, перевязал ее.
Отдохнув, двинулись дальше. Шли, пока не начало темнеть и пока не забрели в какое-то болото. С трудом выбрались. Наткнувшись на стог сена, обрадовались, как дети: ночлег в тепле обеспечен.
Утром нас разбудили петухи. Оказалось, мы заночевали возле села. Пришлось срочно ретироваться, хотя очень тянуло зайти в крайнюю хату. Твердо решили: пока можем двигаться, не будем рисковать...
Третий день мы в пути. Ног под собой не чувствуем от усталости. Надо бы с кем-либо поговорить, убедиться, что правильно идем. Удача благоприятствовала нам. Встретили в поле двух работающих женщин. Им не пришлось ничего объяснять. Отнеслись к нам сочувственно. Привели в село, плотно накормили. Снабдили продуктами на дорогу...
Наше странствие продолжалось. Мы все еще боялись заходить в села: ведь любому встречному нетрудно было понять, кто мы и куда пробираемся.
И все же однажды рискнули приблизиться к крайней хате какого-то села.
На мой стук в дверь вышел немолодой болезненного вида мужчина.
- Кто такой?
- Бежал из плена...
- Заходи в хату, - пригласил он.
В комнате увидел жену хозяина и четверых ребятишек, которые с нескрываемым любопытством разглядывали меня.
Хозяин спросил, куда держу путь.
