Приглядевшись, заметили танки. С высоты полутора тысяч метров непросто было определить, чьи они. Вот первая тройка вошла в пикирование, сбросила бомбы, перешла в набор высоты. За ней - вторая. Потом - наша очередь. Уже несясь к земле, я разглядел черно-белые кресты на бортах танков, рванул рычаг. Бомбы отделились от самолета, он сразу стал легким, послушным.
Задание выполнено, можно идти домой. Неужели это все? И так просто?
Круто переломив траекторию полета, я устремился вверх и тут увидел такое, что пробежали мурашки по спине. Надо мной в яростном клубке сцепились более двух десятков самолетов. Мимо вдруг стрелой пронеслась необычных контуров машина. Я четко увидел желтый крест на фюзеляже.
"Мессершмитт"! - мелькнуло в мозгу.- Что предпринять?"
В ту же секунду увидел, как промчавшийся мимо "мессер" короткой очередью поджег наш И-15 бис. Потом чуть в стороне стал падать еще один самолет. Кто кого бьет, я понял не сразу. Все перемешалось, слилось в сплошную огненную карусель. Но разбираться не было времени. В следующий миг два "мессера" начали брать в клещи меня самого. Когда самолет, шедший справа, чуть обошел мою машину, я довернул на него и дал длинную очередь. Такую длинную, что опомнился, лишь когда умолк пулемет. Патроны кончились, а "мессеры" наседали. Вот-вот скрестят на мне пушечные трассы. И тогда почти подсознательно я резко бросил ястребок вниз и понесся к плавням, чтобы на их фоне слиться с землей. "Мессеры" ринулись следом. Я прошел прямо над верхушками деревьев, виляя из стороны в сторону. Фашисты открыли огонь, но их снаряды вонзались в болотистую почву, поднимая в воздух султанчики грязных брызг.
То, что я выскочил из этой переделки, похоже на чудо. Не иначе как я родился в рубашке. То ли у немецких летчиков иссякли боеприпасы, то ли кончалось горючее, но они вдруг оставили меня в покое и ушли. Не веря своему счастью, я непрерывно осматривался по сторонам, боясь, что это уловка, что гитлеровцы снова атакуют меня.
Весь взмокший, приземлился на своем аэродроме. Выдержав на пробеге направление, я уже должен был остановиться, но самолет вдруг завалился на правое крыло, потом стал на нос и застыл в таком положении. Я завис на привязных ремнях и боялся шевельнуться: если бы машина перевернулась, не миновать беды.
Но мне и тут повезло. Быстро примчались на грузовике авиаспециалисты. Они накинули на хвост "ястребка" веревку, потянули, и самолет лег на фюзеляж. Оказалось, что немецким снарядом отбило правое колесо. Я не мог этого знать, поскольку шасси на И-15 бис не убиралось.
Итак, все кончилось благополучно. Но я горько переживал первую неудачу. А тут еще узнал, что не все вернулись из полета... Остаток дня ходил по аэродрому как неприкаянный. И страшно обрадовался, когда к вечеру до нас добрались пешком еще трое летчиков: они спаслись, выпрыгнув с парашютами...
Первый бой заставил меня серьезно задуматься. Он показал, что надо еще многому учиться, чтобы не попадать в подобные ситуации. Без опыта в бою, как без крыльев. В тот раз меня выручило то, что я в общем-то неплохо владел самолетом и техникой пилотирования. Но ведь этого мало! Летчику необходимо в совершенстве знать тактику, мастерски вести огонь, досконально отработать взаимодействие в звене. И всему этому я должен научиться...
События этого памятного дня привели к тому, что уже вечером нам объявили: из-за нехватки людей и техники пополнение полка приостановлено. Некоторую часть вновь прибывших летчиков переводили в Сталинград, остальным, в том числе и мне, предложили возвратиться в училище.
Такой поворот событий никак меня не устраивал. Я стал настаивать, чтобы меня тоже послали в Сталинград. И очень обрадовался, узнав, что командование пошло мне навстречу.
Прибыв в Сталинград, я сразу отправился на аэродром Гумрак и немало удивился, увидев почти пустое летное поле. В казарме при аэродроме находилась только уборщица.
- Будете у нас жить? - вежливо спросила она. Я кивнул.
- Свободных кроватей много. Занимайте любую.
- А где же летчики?
- Отправились куда-то с винтовками.
