Вот каким был наш замполит!..
Штабы уже планировали наше перебазирование в Ростов. Мы тоже прослышали об этом и жили хорошими предчувствиями. И вдруг, незадолго до начала боев за освобождение Ростова, в один из зимних дней всех летчиков нашего полка собрали и увезли в знакомый волжский тыловой город.
На этот раз мы увидели на заводском аэродроме длинные ряды модифицированных, поблескивающих на солнце Як-1. Когда разрешили осмотреть самолеты, мы быстро заметили приятные новшества в их конструкции. На всех машинах была установлена вполне современная, усовершенствованная радиоаппаратура. Срезанный гаргрот[4] значительно улучшал обзор задней полусферы. Предусмотренный конструкторами стопор заднего колеса - "костыля" облегчал управление машиной на земле.
Такой самолет был для нас, истребителей, настоящим подарком. Полк, вооруженный новыми "яками", отправился догонять наступающие части.
14 февраля 1943 года был освобожден Ростов, а через четыре дня мы приземлились на тамошнем аэродроме.
Зима стояла холодная, многоснежная, ветреная. Авиагородок встретил нас воем метели и черными стенами сгоревших зданий. Сотни ростовчан, кое-как одетых, обутых, расчищали стоянки для самолетов, разбирали кирпич на подступах к уцелевшим частям домов, засыпали и утрамбовывали воронки.
Штаб полка обосновался в одной из комнат разрушенного аэропорта. Нас, летчиков, разместили в ближайшем пригородном поселке.
В течение нескольких дней все мы занимались обезвреживанием снарядов и мин, брошенных противником, и обнаружили огромные запасы пороха. Кое-кто из ребят, шутки ради, стал устраивать опасные "фейерверки".
Один из таких "фейерверков" увидел командир полка. Но его приближение вовремя заметили не в меру разрезвившиеся летчики и все, как один, скрылись. На месте "преступления" он застал только Николая Остапченко, который случайно подошел туда ради интереса.
- Что здесь творится? - строго спросил Шестакон.
- Фейерверк, товарищ подполковник, - спокойно ответил старший сержант.
- А где же "фейермахеры"? - пошутил Шестаков.
- Разбежались, товарищ подполковник.
- Понятно. Но вы-то почему стоите? - строго взглянул командир на невозмутимого Остапченко.
- Даже сам не знаю...
- Не знаете? В следующий раз будете знать. Пять суток ареста! Можете идти!
Но первым ушел сам командир полка. Расстроенный Остапченко так и остался на месте, не ведая зачем. Когда товарищи подбежали к Николаю и стали расспрашивать, о чем беседовал с ним Шестаков, старший сержант замахал на них руками и только сердито выпалил:
- Пять суток ареста... Прощай мое офицерское звание!
Отчаяние Остапченко было понятно однополчанам. У нас уже знали, что в штаб армии послано наконец представление на присвоение ему офицерского звания. Остапченко заслужил это - он сбил вражеский бомбардировщик и безукоризненно выполнял обязанности ведомого. Но хорошо знали также крутой характер Шестакова. Ему ничего не стоило повернуть это дело вспять.
...Фронт стабилизировался - гитлеровские войска заняли оборону по реке Миус. Южнее Ростова они удержались на линии Батайск - Ейск и дальше - перед Таманским полуостровом. Южный и Закавказский фронты, сомкнув фланги, остановились, ослабленные продолжительным наступлением.
Мы летали малыми группами на перехват вражеских бомбардировщиков и парами - на разведку. Маршруты впервые пролегали над морем.
Поехали осмотреть город. В автобусе выяснилось, что многие хорошо знают Ростов. Шестаков после боев и Испании служил в Ростове командиром эскадрильи. Александр Карасев сразу заменил нам экскурсовода - он помнил все улицы и кинотеатры: перед войной здесь учился, здесь оставалась и его любимая девушка Надя. Услышав об этом, командир полка разрешил Карасеву ненадолго задержаться в городе.
Вечером весь полк облетела новость: Карасев разыскал родителей Нади. Узнал, что их дочь уже возвратилась из эвакуации и работает в райкоме комсомола. Но увидеться в тот день им не пришлось: девушка вместе с молодыми ростовчанами помогала расчищать аэродром... Наш товарищ был счастлив, предвкушая встречу, и все мы искренне радовались за него...
