– Вы молодцы, ребята!
Мы с Майком ополоснулись сами и отмыли доски. Затем он зашел в кафе посмотреть, как там Эмма и Кейси. А я пошел к костру.
Джессика сидела на песке, прислонившись к глыбе вулканического камня. Там было много таких, выстроенных в круг. А посередине этого круга весело потрескивал костерок.
Джессика улыбнулась.
– Мы уж думали, что вы вдвоем собрались серфить в ночь.
Я ответил улыбкой.
– В другой раз. Да нет, мы просто увлеклись беседой, и время летело незаметно.
Джессика кивнула.
– Мне знакомо это чувство. И, похоже, в этом месте такое не редкость.
Я уселся рядом с ней.
– Ты выглядишь счастливой. Довольной.
Она кивнула.
– Ох, даже не знаю, в чем именно дело. Я просто чувствую себя так легко. Словно…
– Словно именно такой и должна ощущаться твоя жизнь? – предположил я.
Она засмеялась:
– Да! Словно до сегодняшнего дня я сидела в ящике и не знала, как выбраться. А теперь ящик исчез, и мне кажется, что я вообще никогда в нем не сидела. Просто думала, что он есть. Так долго убеждала себя в его реальности, что он стал реальным – в моем сознании. Но теперь он исчез. – Она посмотрела на меня. – Это не кажется тебе абсурдом?
– Нет, не кажется. Примерно такое же ощущение было и у меня, когда я впервые побывал в этом кафе. Я провел в нем всю ночь. А утром, когда уезжал, меня посетило это чувство понимания. – Я пожал плечами. – Вряд ли я вполне сознавал, что именно понял, но все стало как-то яснее. И, как ты и сказала, легче.
– Это надолго? – спросила она. – Какая-то часть меня, признаться, опасается надолго задерживаться в этом чувстве. Оно кажется настолько правильным, что, если оно уйдет. О, я знаю, это будет ужасно!
– Ну, поэт сказал бы, что лучше чувствовать и потерять, чем вообще никогда не почувствовать. – Я покачал головой и хмыкнул. – Однако я не поэт. Так что расскажу про свой опыт. Когда я впервые был здесь, Кейси объяснила мне, что это чувство, это ощущение знания – все равно что увидеть карту спрятанных сокровищ и знать, где стоит крестик. Стоит один раз увидеть, и ты уже не забудешь, что клад есть.
– Это хорошо, – сказала Джессика. – Правда?
– Это. – Я замешкался.
– Что такое? – спросила она.
– Это действительно хорошо. То есть на самом деле просто прекрасно, – добавил я. – С каждым «Ага!» ты лучше понимаешь, как все устроено. Начинаешь понимать жизнь на совершенно ином уровне. И с каждым приключением, в которое пускаешься, которое согласуется с твоей ЦС и «Большой пятеркой для жизни», ты ощущаешь жизнь так, как никогда прежде. – Я немного помолчал, обдумывая собственные слова. – А потом настает момент, когда становится действительно трудно вспомнить, каким все было раньше. Когда тебе казалось, что ты сидишь в ящике. Когда ты видел мир как место препон и ограничений, а не как игровую площадку бесконечных возможностей.
– Все это кажется невероятным, – отозвалась Джессика. – Так почему ты запнулся только что?
– Потому что, придя к этому моменту, ты отказываешься соглашаться на жизнь внутри ящика.
– А я и не хочу соглашаться на жизнь внутри ящика. Я хочу испытывать совсем другие чувства, – убежденно произнесла она.
– Понимаю. Однако и тебе важно кое-что понять. Иногда это дается не задаром.
Джессика озадаченно посмотрела на меня.
– Не задаром – в каком смысле?
– Могу рассказать только о собственном опыте. Я обнаружил, что, как только я начал меняться, некоторые мои дружеские отношения утратили смысл. Как и некоторые родственные.
– Почему?
– Ну, я выяснил, что некоторым людям я нравился именно как парень в ящике. Таким они меня знали. С таким им было комфортно находиться рядом. Им нужен был человек, который видел мир так же, как они сами. Когда я начал видеть его иначе, они почувствовали в этом угрозу.
– И что случилось?
– Поначалу они пытались снова создать ящик вокруг меня. В мелочах. Они жаловались на то, как несправедлив мир или какой придурок у них начальник, или вовлекали меня в долгие дискуссии о какой-нибудь трагедии, о которой узнали из новостей, или пытались рассказывать новые сплетни о какой-нибудь знаменитости.
