Меня включили в отряд, которым командовал Боб Денар, и скоро я увидел, что это командир — лучше не надо. Вообще ребята подобрались крепкие, большинство — бывшие служаки вроде меня, но я был самый молодой.
Боб Денар Африку знал — он когда-то был комиссаром колониальной полиции в Марокко, так что нам, кто попал под его начало, можно сказать, повезло. А после я познакомился и подружился еще с одним славным человеком — Марком Госсенсом… Мы с ним много чего сотворили в этом чертовом Конго. Жаль, он потом погиб в Биафре… Да и не он один. Большие деньги даром не даются, за них кровь требуется..
Я сначала попал в личную охрану Чомбе, и стрелять долго не приходилось. Он хитрый был и осторожный, но, по-моему, глуп, как страус. Важную персону из себя корчил. Надует щеки — блестят, как начищенный сапог, на солнце зайчики пускают. Черный-то черный, а жар хотел белыми руками загрести…
В тот раз шла какая-то возня между политиками. Моиза все хотели уговорить, чтобы он успокоился.
Больше всего интересов в Конго имела бельгийская компания «Юнион миньер». Золото, уран, алмазы качали оттуда, как говорится, денно и нощно. Чомбе, когда до власти дорвался, тоже себя не обижал, хватал сколько мог. Иначе откуда бы у него такие деньги — целую армию содержать?
Наши, из Европы, кто вместе со мной прибыл и раньше, верили только европейцам и держались друг за друга, потому что местные вояки, служившие Моизу, были ненадежные, им и сам-то Моиз не доверял.
До конца шестьдесят второго года прокантовался я спокойненько в Элизабетвиле. Кормежка приличная, хочешь выпить на досуге — пожалуйста. Зарплата на твой счет в банке регулярно поступает — казначей не обманывает, копии переводов аккуратно вручает.
Но потом за Чомбе всерьез взялись. У Тан, новый секретарь ООН, нагнал в Катангу голубых касок, и нам очень кисло пришлось.
Первый раз стрелял я по живым людям, когда Моиз Чомбе перебрался, чтобы не попасть в плен, в маленький городок, где были медные рудники. Нас окружили, и приказ от Боба Денара был — отстреливаться до последнего. Чомбе ждал транспорта, чтобы смыться, а мы держали оборону. Мы хорошо отбивались. Правда, противник в лобовую атаку не лез, но страху лично я натерпелся.
Спасибо Денару, он сумел нас, оставшихся в живых, вывести из кольца — оно в одном месте разомкнуто было. Чомбе улизнул в неизвестном направлении, а мы, разбившись на группы, целый месяц продирались сквозь джунгли… Откровенно говоря, не могу вообразить, как бы я снова сумел совершить такой поход.
Но молодость все вытерпит. В тот раз вынес я из джунглей всего одну царапину — укололся плечом о какую-то колючку, после нарывало, и остался след, как от прививки оспы.
Когда в лесу разделились на группы, Денар сказал, что всякий, кто вернется в Европу, сможет разыскать его, если понадобится, в Париже, в ночном кабаре «Черный кот».
Мы с Госсенсом в конце концов добрались до Дакара. Чего это стоило — не расскажешь. В Дакаре мы устроили сами себе карантин, чтобы немного очухаться. Отмылись, оделись по-европейски. Дождались, пока из Швейцарии не перевели деньги, а потом он — в Бельгию, я — в Париж.
Теперь-то я ученый был, деньги зря не мотал. Гульнул немного, и шабаш, сел на диету.
Слова Денара насчет кабаре «Черный кот» я всегда помнил и изредка туда наведывался.
И однажды мы там встретились, и он шепнул, что наклевывается крупное дело — на сей раз, кажется, все будет обставлено намного солиднее и протянется дольше. База и заказчик тот же — Моиз Чомбе. Я просил Денара иметь меня в виду.
Повидался и еще с одним из наших. Тот приглашал с собой в Мадрид, к Майку Хору, который формировал свою команду, но я отказался, потому что о Майке я слышал и он мне не нравился. Хор — полковник из Южно-Африканской Республики. Он тоже на Чомбе работал, но под его началом мне служить не хотелось. Его недаром в Африке называли «бешеным Майком». Он из идейных, хотя денежки любит не меньше других. Майк считал себя главным борцом против коммунизма, а меня от этих одержимых тошнит. Они от крови пьянеют, а у меня характер другой. Люблю чистую работу. Если кто-нибудь хочет, чтобы я подставил свою грудь под пулю или стрелял вместо него — пусть платит, а идеи оставит при себе, гарнир из лозунгов я не ем…
