Виктор Андреевич произнес это уже с такой неподдельной горечью, что Светлане всерьез стало его жалко.
— Перевернем пластинку.
— Да, поговорим лучше о Пьетро, — сказал Виктор Андреевич.
Поговорили о Пьетро Маттинелли. Подруги рассказали о нем все, что знали. Светлана показала Виктору Андреевичу фотокарточку и письмо, которые носила в сумочке. Потом Виктор Андреевич поведал кое-что об итальянце, который привозил посылку. Но все это было лишь присказкой к дальнейшему.
Ресторан скоро заполнился целиком. На эстраду вышли музыканты, начались танцы. К тому времени Светлана и Галя выпили с Виктором Андреевичем по две рюмки коньяку и по бокалу шампанского. Глаза у них блестели, щеки горели. Было жарко.
Едва Виктор Андреевич вновь налил рюмки, оркестр заиграл новый танец, и перед их столиком появились двое молодых людей. Поклонившись, один из них обратился к Виктору Андреевичу:
— Вы разрешите пригласить ваших девушек?
— Я не против, — сказал он, — но хотят ли они танцевать?
Светлана посмотрела на молодых людей, на Галю и сказала:
— Разок можно.
Они вчетвером отошли от столика.
Виктор Андреевич подвинул к себе лежавшую на диванчике сумочку Светланы, не торопясь, одной рукой открыл ее, пошарил, нащупал письмо от Пьетро и фотокарточку, положил их во внутренний карман пиджака и закрыл сумочку. Все это он проделал как бы нехотя, лениво.
Танец кончился, молодые люди довели девушек до места, раскланялись и исчезли. Больше Светлана и Галя не танцевали, хотя к ним несколько раз подходили с приглашением. «Слишком жарко», — объяснила отказ Светлана.
Зато от коньяка они не отказывались, чему Виктор Андреевич был искренне рад. Однако наступил момент, когда Галя спросила вдруг Светлану:
— Выйдем?
Та кивнула.
— Мы вас бросим на минутку, Виктор Петрович.
— Андреевич, с вашего позволения, — поправил он.
В туалете, стоя перед зеркалом и поправляя прическу, Галя сказала шепотом:
— Светка, что мы делаем?
— А что?
— Мы же пьяные… И какой-то старый мужик…
— Не вникай, как говорит мой бывший друг Леша.
— Правда, пьяные.
— Ничего, еще по рюмочке и айда отсюда. Сколько на твоих?
— Без четверти одиннадцать.
В одиннадцать они покинули ресторан. Было ветрено. Шумела листва. Они шли по узкой асфальтовой дорожке. Светлана об руку с Галей впереди, Виктор Андреевич с их сумочками в руке сзади. Когда подходили к стоянке, где ждали пассажиров два такси, он открыл сумочку Светланы и так открытой и подал ей, когда девушки сели в машину на задний диван, а он поместился рядом с шофером. Светлана буркнула:
— Замок сломался, что ли? — Защелкнула, попробовала разъять металлические планки, но замок держал крепко, и она успокоилась.
Виктор Андреевич развез подруг по домам, сначала завезли Галю. Он записал номер домашнего телефона Светланы, а своего не дал, сказав, что у него телефона нет. А напоследок Виктор Андреевич сообщил о самом главном:
— Да, вы знаете, Света, вполне возможно, я не сегодня-завтра поеду в Италию.
— Правда?
— Есть такой вариант.
— Счастливчик, — устало сказала Светлана.
Машина остановилась напротив ее дома.
— Не выходите, — сказала она Виктору Андреевичу. — Когда поедете, скажите мне, я что-нибудь пошлю Пьетро.
— Разумеется. Но мы еще не раз увидимся. Я буду заходить в универмаг. — Он замялся, помолчал и добавил: — Не осмеливаюсь приглашать вас к себе в гости…
— Правильно делаете. — Светлана открыла дверцу. — Ну, звоните, заходите.
…Поднимаясь по лестнице, она сняла с кофты брошь, открыла сумочку, чтобы положить ее на дно, и тут обнаружила, что фотокарточка, которую дал ей Леша, и письмо от Пьетро пропали. Она остановилась, припомнила, как Виктор Андреевич передал ей сумочку открытою, и решила, что, наверное, письмо и карточка выпали где-то по пути к стоянке такси. О том, что их мог взять Виктор Андреевич, у нее и мысли не было…
Войдя в квартиру, она поняла, что мать не спит: в кухне горел свет. Не было смысла ходить на цыпочках — она громко протопала к себе в комнату. Тут же вошла Вера Сергеевна, зажгла люстру.
— Ты опять пила?
— Можно подумать, что ты никогда не пила.
— Прекрати этот тон! — вспылила Вера Сергеевна. — У тебя экзамены послезавтра.
