Первого из кинозитов убил деревянный, грубо выточенный кулак, выброшенный мощнейшей пружиной из стены. Удар был настолько силён, что тело бедняги так и осталось прижатым к стене. Когда они проходили мимо трупа, никто из вояк не имел к Тролу претензий — предупреждение до поры действовало.
Сначала после смерти первого из кинозитов никто не хотел идти впереди отряда, но потом стало ясно, что впереди идущему опасность грозила не больше, чем тому, кто шёл в середине или даже сзади. Именно из плетущихся в конце погибли сразу пятеро, когда под ними бесшумно перевернулась плита, по которой только что прошёл почти весь отряд, и люди с жуткими воплями улетели вниз, в чернильную, непроницаемую тьму.
Потом троих ветеранов, шедших перед лейтенантом с Возрождённым, прихлопнула упавшая сверху тяжёлая металлическая решётка, которая любому идущему по этому переходу оставляла только один шанс — нужно было, не глядя наверх, на одном чувстве опасности плашмя упасть в специально приготовленное для спасения углубление. Глядя на погибших, почти разрубленных на куски, Трол вдруг подумал, что он бы непременно спасся.
Так он стал понимать, что в любой или почти в любой ловушке здесь имеется спасительная зона, нужно только её увидеть и использовать… Потом погиб молодой ещё воин, который случайно зацепил вылетающий из стены дротик, коснувшись стены краем щита. К этому моменту испуганы были уже все.
Некоторые из кинозитов, издавая отвратительную вонь пота и ужаса, выстроились перед лейтенантом и принялись одновременно орать. Кажется, предупреждение Возрождённого об опасности переставало действовать, потому что общим требованием было: вывести мальчишку вперёд, и пусть он предупреждает о ловушках.
Лейтенант спорил, и довод его был прост:
— Если одна из этих адских штук убьёт его, у нас не будет проводника. И мы умрём здесь все. Сейчас у нас остаётся хоть малая, но надежда.
— А он точно знает, где выход? — спросил заросший до глаз седой бородой, невысокий жилистый ветеран. — Может, он водит нас по кругу, избавляясь по очереди?
Лейтенант сокрушённо покачал головой:
— Стамп, я думал, ты умнее. Ты же видел, что он ест, пьёт, что ему нужно спать, что он не может убежать, отделавшись колдовством от этой цепи… Следовательно, он человек. А значит, должен вывести нас отсюда, потому что и сам не может жить здесь.
— Но он откалывал такие штуки, что ни один человек… — начал было кто-то.
— Ещё Такна сказала, что он обучался у чародея и знает такую магию, о которой никто и не слышал. А это даёт нам шанс. Если бы он ничем не отличался от нас, я бы убил его, потому что он был бы бесполезным.
Снова и снова он повторяя это слово. Он был не так уж глуп, этот лейтенант. Тролу на мгновение стало даже жалко, что он скоро умрёт. Если бы этот человек попал к Учителю, когда ещё не был испорчен, когда ему ещё можно было объяснить искусство воина… Нет, это запрещено — представлять человека другим, — это лишало силы и мешало действовать решительно.
Выговорившись, все устроились на отдых. Большинство этих людей беззаботно уснули. Лейтенант тоже хотел спать, но ждал, пока их никто не будет слышать, и боролся со сном. Когда ему показалось, что можно говорить без помех, он наклонился к самому уху Возрождённого, чтобы даже эхо пещеры не дало возможности подслушать его слова, и проговорил без голоса, одними губами:
— Слушай, чародей, я спас тебя. Кабы не я, они растерзали бы твоё тщедушное тело и многие закусили бы твоим нежным мяском. Запомни это.
— Я знаю, — ответил Возрождённый, хотя совсем так не думал.
— Дело в том, что у тебя здесь есть лишь один друг. Только я на твоей стороне, остальные — против.
— И что дальше?
— Если ты скажешь, что остальные нам не нужны, мы убежим от них. Если они нам мешают, по-настоящему мешают, только скажи слово — и мы убежим. Но если ты солжёшь, то я…
— Смелое предложение, — ответил Трол. — А что будет, если я поделюсь с ними тем, что ты мне только что предложил?
Лейтенант ухмыльнулся:
— Тебе никто не поверит. А убедить этих олухов, что это правда, ты не успеешь — я убью тебя.
— Пожалуй, — согласился Возрождённый.
