– Тебя, милая… Ты милая.
– Слишком уж много милых, – загадочно сказала Мередит. И прежде чем Деймон смог вычислить, что она говорила о лингвистике, а не комментировала его личную жизнь, девушка ушла вместе с путешествующим лифчиком Бонни.
Братья остались одни. Стефан подошел на шаг ближе к ванне, не сводя с нее глаз. «Ты так много пропустил, ты чурбан», – подумал Деймон. Да, это было именно то слово, которое он искал. Чурбан.
– Ты много сделал для нее, – сказал Стефан, и казалось, что на Деймона ему смотреть так же тяжело, как и на бадью с розовой водой. Это оставляло ему очень мало вариантов для упорного взгляда. И он выбрал стену.
– Ты сказал, что поколотишь меня, если я этого не сделаю. Я никогда не хлопотал ради избиения, – сказал он и включил свою ослепительную улыбку Стефану, пока тот не повернулся и не взглянул на него, а затем как всегда быстро выключил.
– Ты вышел за рамки своих обязанностей.
– С тобой, братишка, никто не знает, где обязанности заканчиваются. Скажи мне, на что похожа вечность?
Стефан вздохнул. – По крайней мере, ты не из тех задир, которые терроризирует только тогда, когда у них есть перевес.
– Это ты приглашаешь меня «выйти за рамки», как они говорят?
– Нет, я пою тебе дифирамбы за спасение жизни Бонни.
– Не представлял, что у меня был выбор. Как, кстати вам удалось исцелить Мередит и… и… как это вам удалось?
– Елена поцеловала их. Ты что, даже не заметил, что она ушла? Я принес их сюда, и Елена спустилась вниз. Она исцелила их своим дыханием во время поцелуя. Исходя из всего, что я видел, думаю, она постепенно превращается из духа в полноценного человека. Скорей всего, это займет еще пару дней, судя по ее прогрессу, с того момента как она открыла глаза, и заканчивая сегодняшним днем.
– По крайней мере, она говорит. Правда, не много, но не можешь же ты просить всего. – Деймон вспоминал вид из Порше снизу вверх и Елену подпрыгивающую, словно воздушный шар. – Эта рыжая малявка, не проронила ни слова. – Ворчливо добавил он и пожал плечами. – Что совой об сосну, что сосной об сову.
– Почему, Деймон? Почему бы просто не признать, что она тебе не безразлична? По крайней мере, достаточно, чтобы сохранять ей жизнь,… и даже без приставаний. Ты знал, что она не может позволить себе терять кровь…
– Это был эксперимент, – усердно объяснил Деймон. И теперь он закончился. Бонни может проснуться или же дальше спать, может жить или умереть, на руках Стефана,… не на его. Он был мокрым, он чувствовал дискомфорт, ему было достаточно этого ночного вскармливания, дабы быть голодным и крест. Его рот болел. – Ее голова теперь в твоих руках, держи. – Сказал он резко. – Я ухожу. Ты, Елена и… Мутт можете закончить…
– Его зовут Мэтт, Деймон. Не трудно запомнить.
– Трудно, если кто-то настолько тебе не интересен. Вокруг слишком много прекрасных дам, что ставит его в самый конец списка моего меню.
Стефан ударил по стене, довольно сильно. Его кулак проломил старую штукатурку. – Черт возьми, Деймон, это не все для чего нужны люди.
– Это все что я от них прошу.
– Ты не просишь, в том-то и проблема.
– Это был эвфемизм. Это все что я собираюсь брать у них, в таком случае. Несомненно, все, что меня интересует. Не стоит прикидываться, что в этом есть нечто большее. Бессмысленно пытаться найти доказательства прелестной лжи.
В этот момент вылетел кулак Стефана. Это был его левый, и Деймон придерживал голову Бонни именно с той стороны, и стало быть не мог по обыкновению грациозно уклониться. Она была без сознания, и могла набрать полные легкие воды, тут же умерев. Кто их знает этих людей, особенно когда они отравлены?
Вместо этого, он сосредоточился на посыле всего своего экранирования к правой стороне подбородка. Он полагал, что может держать удар, даже нового улучшенного Стефана со вкусом Силы, не выпустив девочку из рук,… даже если тот сломает ему челюсть.
Кулак Стефана остановился в нескольких миллиметрах от лица Деймона.
Повисла пауза. Братья смотрели друг на друга с расстояния двух фунтов.
Стефан глубоко вздохнул, и откинувшись назад спросил: – Теперь ты это признаешь?
