Это была первая попытка немцев прорваться в советскую часть Перемышля. Пока она окончилась неудачей. Но, вероятно, немецкое командование решило сначала прощупать наши силы и послало в атаку всего один взвод. Я заметил, что на том берегу в подъезде дома стоит группа офицеров в зеленых накидках и наблюдает за ходом боя. Им, конечно, вскоре стало ясно, что никакой организованной обороны у нас нет, поскольку наша артиллерия молчит, пехоты не видно, границу держит только горстка бойцов в зеленых фуражках, вооруженная винтовками и пулеметами. Тогда они стали готовиться к наступлению широким фронтом. Из ворот монастыря выехала длинная колонна машин с солдатами и растянулась по набережной. Мы видели, как солдаты спускаются к реке, несут резиновые лодки.
Пожал я моим ребятам руки, может быть, в последний раз, и поскакал обратно на заставу. Там собрал весь мой наличный состав, а всех нас, включая повара и писаря, было примерно человек сорок, коротко объяснил обстановку и выделил три подвижные группы по пять-шесть бойцов и командиров. Одну послал на левый фланг, к парку, в распоряжение старшины Привезенцева. Другой, во главе с нашим комсомольским секретарем Шабалиным, дал задание — в случае прорыва противника обеспечить оборону заставы, а пока поддерживать фланги. На самый опасный участок, к мосту, направил третью группу, во главе с моим заместителем по боевой подготовке лейтенантом Нечаевым.
Вскоре немцы повторили атаку. Но теперь они применили более хитрую тактику — пробегали до середины моста, а затем залегали за трупами убитых или рассредоточивались по краям и вели огонь из-за железных выступов опор. С той стороны их поддерживали минометы, А наша артиллерия по-прежнему молчала. Но преимущество противника было не только в этом. Наши ребята могли вести лишь «косой» огонь, чтобы, не дай бог, не задеть какого-либо фрица на его территории. Приходилось все время прикидывать на глазок: перешел их солдат линию границы или нет? А те прут и прут. Некоторые успели добраться до последнего пролета. До нашего берега им оставалось несколько шагов…
Вот тут-то и проявил себя лейтенант Петр Нечаев. Он выкатил пулемет на открытую позицию, в самый центр, и начал косить врагов. Атака снова захлебнулась. Немцы срывались с перил, падали в воду. На мосту росла груда трупов. Кое-кто не выдержал и побежал назад…
Да, в этот момент Нечаев показал себя как герой. А ведь в жизни он был скромный, незаметный, даже какой-то застенчивый. Но человек нигде так не проявляется, как в бою. Здесь нужны и смекалка и мужество — все вместе. По себе знаю, как это трудно. А Нечаев — будь моя власть, я бы ему на том самом месте, у моста, памятник поставил!
И все-таки как отважно ни дрались нечаевцы, мост они удержать не смогли. На штурм двинулась еще одна вражеская группа. С того берега открыли ураганный огонь из минометов. И тут Нечаева ранило. Его пулемет замолчал… Мне потом говорили, что к лейтенанту подполз боец Мазаев и хотел перенести его в будку. Но Нечаев не разрешил. Он сказал: «Иди бей немцев, а обо мне не думай». А противник уже прорвался на нашу сторону. Нечаев увидел, что трое немцев бегут к нему, чтобы взять в плен, и взорвал на себе гранату — сам погиб и их положил…
Ребята остались одни, без командира. Я вижу, силы их иссякают, а помочь им я не могу. Немцы уже просочились в город, вот-вот подойдут к заставе. Снова звоню в штаб комендатуры, докладываю: так, мол, и так. Тогда наш комендант капитан Дьячков посылает на этот участок свой резерв — начальника клуба младшего политрука Краснова и человек десять бойцов. Но противник по-прежнему жмет, офицеры стоят на берегу, подгоняют солдат, отдельные смельчаки пытаются перейти Сан вброд левее моста, там, где помельче…
У нас тоже положение тревожное. Немцы соединились с диверсантами, засевшими в большом доме на набережной, и теперь все вместе рвутся к заставе. Их сдерживает наш заслон под командованием комсорга Шабалина. Сам Шабалин ранен в голову, обливается кровью, но не уходит. Он и боец Половинкин стреляют из пулемета, остальные из винтовок. А у немцев сплошь автоматы, да еще два или три миномета… Я со своими бойцами подхожу ближе, даю команду приготовить гранаты. Но в этот момент застрочили вражеские пулеметы слева, от Замковой горы. Значит, думаю, и там прорвались! Пришлось залечь и сражаться, что называется, на два фронта…
