Сын высшего военачальника, бывший адвокат, Иоанн видел смысл проповедей прежде всего в «утешении». Ведь «все Писание» содержит только утешительные вести: осуждает «от давнейших времен склонность к убийствам» евреев, «их жажду убийства и крови». А евреи, современники Иисуса, «совершили самый большой грех», были «слепцами», «бессовестными», «учителями зла» с «особенной испорченностью души», «убийцами отцов и матерей», они «своих учителей поубивали собственными руками» так, как, собственно, убили и Иисуса, что является «главным преступлением, оставляющим в тени все иные преступления», за что будут «страшно наказаны», «отброшены» – не простым способом, согласно с обычным ходом истории, ибо будет это «месть небес», которая своим ужасом «превысит все кары, произошедшие до сих пор, как среди евреев, так и в каком-либо другом месте на свете».
Речи этого наставника проповедников, содержащиеся в 18 томах собрания сочинений Mignas Patrologia Graeca, восхваляются бенедиктинцем Хризостомом Бауером как «неиссякаемая сокровищница», «образ истинного единства христианского духа и совершенства эллинистической формы». В этом и множестве других хвалебных отзывов совершенно не принимается во внимание то, в каком свете представлял проповедник евреев, называя их «худшими, нежели соло мляне, более жестокими, чем звери».
Иоанн Златоуст прекрасно знал, что культура и культ иудеев притягивали антиохийских христиан, и поэтому беспрестанно обвинял их в идолопоклонстве, обмане, разбоях, кражах, обжорстве, распущенности и др.[15] С одной стороны, он признавал, что «нет ничего более несносного, чем оскорбления», а с другой, утверждал: «С евреями, как с диаволом, нельзя общаться, они хуже, чем все волки, вместе взятые…»; «иудеи собирают всякий сброд с улицы… распутных женщин, театральные хоры, и весь этот театр, вместе с актерами, тащат в синагогу. Ибо между синагогой и театром нету разницы. Синагога – это не только театр, это бордель, вертеп разбойников, убежище грязных животных, жилище диаволов. И не только синагоги являются вертепом разбойников, торгашей и диаволов, ими являются также и души самих евреев». Христиане не должны пользоваться советами еврейских врачей, лучше уж «умереть»; необходимо «отвернуться от всех иудеев как от чумы и заразы рода человеческого». А так как евреи согрешили против самого Господа Бога, их неволя «будет продолжаться бесконечно, более того, их положение будет с каждым днем ухудшаться».
Несмотря на такие высказывания, Иоанну Златоусту приписываются современными теологами «величие», «милосердие», «нежное, как благоухающая роза, чувство юмора» (Анвандер); подчеркивается, что «находящий отклик в сердце, живой язык в состоянии непосредственно воздействовать на современного человека» (Крафт); а проповеди сего учителя могут, «как единственные из всех того времени, послужить в некоторых своих частях примерами для христианских проповедей» (Кампенхаузен).
Хвалил этого проповедника и Гиммлер, говоря, что его «захватывающее красноречие» имеет «неслыханную власть над душами».
В своих проповедях Иоанн вновь и вновь возвращается к нескончаемому пленению евреев, повторяя за ап. Павлом и пророками угрозы «самыми тяжкими карами» за их неверие. А там, где ап. Павел ищет причины, дабы представить евреев в более приемлемом свете, Иоанн Златоуст с удовлетворением утверждает: «не находит он (св. Павел) никаких обстоятельств, облегчающих вину евреев, ибо такова правда».
Напротив, то, что он говорит, является «одним сплошным обвинением против евреев», из которого следует только «осуждение».[16] Также и проклятие пророка Давида: «Да помрачатся глаза их, чтоб не видеть, и хребет их да будет согбен навсегда» (Пс. 68, 24; Римл. 11, 10), по мнению этого святого, не нуждается в комментариях. Ибо «когда же было возможно так легко хватать евреев, как теперь, когда Бог так низко согнул им спины? А еще более важно то, что от этого зла нет им спасения». В этих словах можно легко усмотреть скрытое подстрекательство к погрому евреев.
Подтверждают это также и следующие мысли Иоанна: «Полны они огромной злости, отвергнули ярмо Христа и не тянут плуг учения. А такие животные, которые не пригодны к работе, могут пригодиться только на убой. Так и с ними будет: бесполезны в работе, созрели для того, чтобы их заколоть. Поэтому и Христос изрек: „рагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте [дословно „заколите“] передо мною“ (Лук. 19, 27).
