Они селились здесь с незапамятных времен — люди, которых настолько все достало, что они предпочли уединенную жизнь в горах общению со своими близкими. Их подкармливали охотники, отдавая им часть своей добычи. И если я где-то и мог найти людей, то только здесь.
Однако все пещеры оказались пустыми и заброшенными. И только в пятой или шестой по счету я обнаружил человека. Конечно, эти места никогда не славились своим многолюдьем, но уж с полдесятка отшельников здесь водилось всегда. Хотя я был тут в последний раз лет семьдесят назад… Времена меняются…
Единственный найденный мной отшельник оказался глубоким седобородым стариком. К тому же он был слеп. Меня этот факт немного успокоил, потому что мне не очень хотелось шокировать его видом своих джинсов и сумки «Адидас».
— Заходи, странник, — проговорил он. — Садись к костру, расскажи, что нового в мире. И прости меня, что не угощаю тебя едой — угостить нечем. Но скоро должны прийти охотники, они всегда что-нибудь да принесут. Тогда мы с тобой и поужинаем.
— И ты прости меня, старик, — ответил я ему, входя в пещеру, — что пришел к тебе с пустыми руками.
— Ничего, — кивнул он головой. — Зато ты принес мне беседу… Садись, странник.
— А почему ты решил, что я странник, а не охотник? — спросил я, присаживаясь рядом с ним на вытертую от времени медвежью шкуру.
— По звуку твоих шагов, — ответил старик/
— Ты прав, — согласился я. — Мой путь был долгим, но я из этих мест. Правда, я очень давно здесь не был, поэтому не знаю событий последних лет. Прости, старик, но не мог бы ты рассказать мне о них?
— Судя по твоему разговору, ты действительно родом из Межгорья, сказал старый отшельник. — И, судя по твоему голосу, ты не так уж и стар. Сколько лет ты здесь не был?
— Двадцать, — ответил я и подумал, что эта местность уже обрела свое название. Межгорье — действительно, точнее и не скажешь. Но, это значит, что люди уже выходили за Риифорские болота, перебирались далеко за реку Криар и знают, что там лежат области, заселенные другими племенами. То есть кругозор расширяется — это уже хорошо. Другой вопрос — ПОЧЕМУ он расширяется? Что гонит отсюда людей? Или кто?..
— Двадцать лет? — удивленно переспросил старик. — Ну, тогда ты покинул Межгорье еще ребенком. Знаешь ли ты об инксах?
— Я помню их, — ответил я.
— А я хотел бы их забыть, — грустно заявил старик. — Но моя память мне не подвластна. А сейчас я слеп и мой удел — воспоминания. Некоторые из них доставляют радость; некоторые — огорчения. Но первых — больше. Правда, в последние дни не происходит вообще ничего, что могло бы меня огорчать или радовать. Поэтому мне остается лишь вспоминать. Ты помнишь падение Гдана?
— Помню, — ответил я. — Сразу после этого мне и пришлось покинуть Межгорье.
— Если бы ты не был так молод, — улыбнулся старик, — я решил бы, что ты тоже воевал в армии Оке. Но слух у старика Ларда еще тонок! Сколько тебе лет? Тридцать? Тридцать пять?
— Около того, — ответил я. — Лард — это твое имя?
— Да. Но меня давно уже никто так не называет — некому называть… Ну, что? — вздохнул старик. — Рассказать тебе о жизни в Межгорье?
— Расскажи, — попросил я. — Что было после падения Гдана?..
— После того как пал Гдан, произошло самое страшное. Не знаю, слышал ли ты о златоглазых демонах, но гибель степной армии — это дело их рук.
Они давно уже заманивали Оке в свои сети. Они знали, что без него Степь разбежится и инксов уже некому будет сдерживать. И вот однажды эти демоны похитили Оке, хитростью заманив его к себе. Но перед своим уходом Оке поручил армию Крону — одному из немногих оставшихся Бессмертных. Оке, наверное, думал, что остальные Бессмертные беспрекословно примут Крона как своего командира. Оке просчитался.
В Степи начались ссоры, которые помогал разжигать Бессмертный Дар, Принц Хадра. Он смеялся над Степью; говорил, что каждый из Бессмертных способен стать принцем в любой крепости, как и он сам, вместо того чтобы вести бесполезную войну… — Лард тяжело вздохнул и провел по лицу дрожащей рукой. — Тяжело вспоминать это время… Когда Бессмертные затеяли войну между собой…
