Утром мы с Лаэром перекусили на скорую руку и коротко обсудили наши ближайшие планы. Бежать за тридевять земель ради двигателей для дельтаплана уже не имело смысла, потому что в бункере этого добра было навалом, причём в идеальном состоянии. Механические тела киборгов приводились в движение гидравлическими цилиндрами, а основной гидромотор вращался мощным электродвигателем. В теле Лупуса я обнаружил ещё много полезных запчастей, которым наверняка найдётся применение.
Обсудив все нюансы, мы приняли решение, что Лаэр должен вернуться в долину Нордрассила, привести в бункер всех «проклятых» и принести клетку с почтовыми птицами для связи. Метатели должны остаться в Горном убежище у Дарта, потому что я надеялся воспользоваться метателями, встроенными в киборгов. По нашим прикидкам, Лаэр должен был вернуться не позднее чем через неделю, в случае задержки я самостоятельно отправлюсь в долину Нордрассила.
Мы тепло попрощались с Лаэром, и он скрылся за поворотом дороги, помахав на прощание рукой. Я, просканировав окружающую территорию, убедился в нашей с Тузиком безопасности и продолжил разборку киборга на запчасти. Вырезав наиболее ценные детали и механизмы из Лупуса, мы с малхусом оттащили останки в сторону от дороги и засыпали их камнями. К полудню нам удалось перетаскать все запчасти на площадку перед входом в трубу вентиляции и пообедать. Потом мы с Тузиком занялись охотой, чтобы сделать запас продуктов на неделю в холодильнике бункера. Охотился в основном малхус, а я только разделывал туши убитых оленей, которые попались ему неподалеку. Вся эпопея продолжалась где-то до полуночи, и я, вымотавшись как собака, завалился спать не раздеваясь.
Так началась новая страница моей жизни на Геоне.
* * *
Основной проблемой, требующей срочного разрешения, являлось отсутствие электричества в бункере. Резервное электроснабжение практически исчерпало свои ресурсы, и в любой момент могли погаснуть даже лампы аварийного освещения, которые и так едва светили. Многие помещения комплекса были мне недоступны, потому что двери в них оказались запертыми на ключ. Чтобы открыть их, сначала нужно найти ключи, которые могли находиться у мёртвого эльфа, сидевшего за пультом управления в зарядном боксе для киборгов.
Один только вид трупа приводил меня в содрогание, не говоря о вони, исходившей от разложившейся плоти. Я сумел найти в лаборатории хирургические перчатки и пластиковый чехол, снятый с тела замороженного эльфа, и направился обыскивать покойника. Тузик, сопровождавший меня как хвостик до этого момента, сразу смылся, поняв, какими делами я собираюсь заниматься.
Обыскивать разложившийся труп — удовольствие ниже среднего, но мне удалось справиться с этой работой за час, всего два раза очистив желудок в заранее приготовленное ведро. Моей добычей стали две связки ключей, карманная инструкция по эксплуатации баркудов и агрегат, смахивающий на пистолет. Закончив обыск, я засунул покойника в пластиковый чехол и выкинул его в шахту лифта.
После обнаружения ключей освоение бункера значительно ускорилось. Мне удалось открыть почти все его помещения и даже мифриловый сейф в кабинете командира, в котором лежала документация по бункеру и материалы по киборгам. Изучив схему комплекса и его затопленных нижних ярусов, я понял, что нашёл секретную лабораторию, в которой светлые эльфы готовили оружие возмездия наподобие того, как немцы в конце войны пытались изобрести сверхоружие. Похоже, эта попытка закончилась полным провалом и киборги не оправдали возлагаемых на них надежд. Если судить по грозным приказам командования срочно довести киборгов до ума и отправить в действующую армию, то дела у эльфов в те времена обстояли очень паршиво.
Окончательно прояснила ситуацию тощая папка с грифом «Секретно», в которой я обнаружил всего несколько важных документов. Сверху в папке лежала коротенькая записка, написанная заведующим лабораторией по имени Занг. В этой записке Занг докладывал о том, что пересадка живой головы в тело киборга удаётся только в одном случае из пяти, и требовал срочно доставить пятьдесят новых доноров для пересадки. В конверте, рядом с этой запиской, лежал донос, в котором один из лаборантов докладывал начальнику комплекса о низком качестве трансплантации и о том, что киборг жизнеспособен не более двух-трёх месяцев.
