— Я постараюсь, но мне очень трудно сдерживаться, когда сталкиваюсь с эльфийской спесью. Эланриль, ответь, почему эльфы даже на краю могилы кичатся своей исключительностью и готовы вцепиться зубами даже в протянутую руку помощи?
— Ингар, я этого не знаю, но так было всегда. Наш народ живёт на Геоне намного дольше людей, и, наверное, причина в этом. Этот мир тысячелетия принадлежал эльфам, а другие народы только незваные гости, которые заняли наше место под солнцем. Этот мир был прекрасен, пока здесь не появились пришельцы.
— Эланриль, мир Геона превратился в руины после эльфийских войн на уничтожение, а пришельцы появились в результате вашей же глупости. Эльфам пора прекратить жить мифами о былом величии; чтобы выжить, необходимо меняться и приспосабливаться к новым реалиям. Человеческая природа податлива, как глина, а эльфы — словно застывшие памятники давно ушедшим предкам. Не нужно пытаться вернуть красивую сказку о прошлом, нужно создавать прекрасное настоящее! Любой, кто тянет дроу в прошлое, — враг, и я буду беспощадно с ним бороться! Другого пути у нас нет; если мы пойдём разными дорогами, то впереди нас ждёт только могила! Ты поняла меня?
— Да, любимый! — выдохнула Эланриль.
«Ну вот, кто о чём, а голый о бане! Я тут распинаюсь о прекрасном будущем, а девушка только о любви думать способна. А может быть, в её словах и есть главная правда жизни? Нам, мужикам, только бы бегать с мечом в руке, срубая головы направо и налево, а женщины обязаны сдерживать нашу дурь и не дать окончательно перерезать друг друга ради сомнительной славы, — обречённо подумал я, поняв, что мои возвышенные речи мало волнуют душу влюблённой девушки. — И за какие только грехи на меня свалились все эти любовные проблемы?»
Пока мы с Эланриль беседовали на философские темы, к нам осторожно подошёл Элиндар и тихо встал в сторонке. Наконец я обратил на него внимание. Мой философский зуд уже прошёл, и я отправил гвельфа созывать дроу на совет, который мы так и не смогли провести.
После приступа бешенства, который чудом не отправил к праотцам руководство эльфов, ушастые стали тихими, как мыши, и покорно выслушивали мои приказы. Сначала я решил, что на дроу положительно подействовала разъяснительная работа Милорна, но некоторые из присутствующих очень часто бросали взгляды куда-то мне за спину. Как я ни сдерживал себя, стараясь сохранить серьёзный вид, но всё-таки не выдержал и обернулся, после чего буквально обомлел. Вся поверхность озера, затянутого болотной тиной, была покрыта сплошным ковром мёртвой рыбы и другой живности, которая раньше водилась в воде. Это зрелище являлось лучшей иллюстрацией моей магической силы и предупреждением тем, кто вздумает конфликтовать с князем Ингаром.
Созывая эльфов на совет, я собирался обсудить с ними свои планы и выслушать критические замечания, но после приступа бешенства и неконтролируемого ментального выброса мои планы пошли прахом. Перепуганные дроу смотрели мне в рот и были готовы выполнить любой, даже самый идиотский приказ. Смысла в таком совещании не было никакого, и я просто приказал Милорну подготовить к вечеру двадцать воинов для похода к мосту, куда должны были подойти войска Арданая.
После неожиданного купания моя одежда снова потребовала стирки, и я снова нарядился в тогу римского императора, соорудив её из конфискованной у дроу простыни. Командный зуд не давал мне покоя, и я не смог усидеть на берегу, отправившись инспектировать лагерь в сопровождении Милорна и магини Аладриель, которая пыталась исподволь прощупать меня магией. Суета эльфийки начала меня напрягать, и я, чтобы прекратить неуклюжие попытки магини залезть мне в голову, сказал:
— Госпожа Аладриель, я понимаю вашу заботу о народе дроу, но если у вас есть ко мне вопросы, то просто задайте их, а не пытайтесь залезть в моё сознание. Я со всей откровенностью отвечу вам, а если будут темы, которые я не захочу обсуждать, то скажу об этом прямо.
Услышав мою реплику, эльфийка, полностью уверенная в том, что действует незаметно, споткнулась и едва не упала. Элиндар, идущий рядом с Аладриель, едва успел поддержать её под руку и спасти от конфуза. Лица у гвельфов в подобных случаях синеют, а кожа у магини потемнела и стала почти как у негритянки, наверное, так краснеют тёмные эльфы. Эльфийка только через минуту смогла взять себя в руки и попыталась оправдаться:
