Пока я беседовал с гвельфом на интересующие меня темы, его малхус учуял Царапку и с интересом начал обнюхивать мешок, притороченный к седлу лошади. Волк узнал запах зорга, шерсть на его спине встала дыбом, и он утробно зарычал. Это очень не понравилось Лауре, которая грудью встала на защиту своего питомца, подобрав с земли увесистую палку. Тузик, наученный горьким опытом, быстро сообразил, чем закончится противостояние Лауры и его собрата, поэтому ломанулся в кусты, поджав хвост. Я не сразу въехал в ситуацию; и пока мои мозги со скрипом принимали решение, Лаура храбро огрела малхуса поленом по спине. Волк не ожидал от девочки такой наглости и, отскочив на пару прыжков, угрожающе зарычал. Лаура, по-моему, только этого и ждала, малхус мгновенно получил ментальный удар от магини и с визгом улетел в кусты. Я не пострадал, потому что был подсознательно готов к защите, а гвельфа крепко припечатало спиной о дерево.
Следующий час мне пришлось потратить на откачивание лежавшего без сознания часового и порку малолетней киллерши. Это происшествие полностью убедило меня в том, что Лауру оставлять одну, без надлежащего надзора, очень опасно, поэтому я решил сначала сдать девочку на попечение матери, а уж потом лезть на Нордрассил.
Через полчаса мы выехали на берег ручья, где я с облегчением увидел Элату. День у Лауры явно не задался, потому что после материнских слёз и объятий она получила повторную порку, уже за самовольный уход с караваном. Однако Лаура и здесь показала свой непростой характер. Когда я проводил с ней воспитательную работу, девочка стоически терпела шлепки по своей попке и только тихонько попискивала, однако сейчас она орала как резаная, давя на материнскую жалость Элаты.
Получив положенную порцию шлепков и утерев рукавом платья слёзы, Лаура пошла выручать из мешка Царапку. Маленький зорг безболезненно перенёс путешествие и дрых в мешке без задних ног, не подозревая, какие баталии развернулись из-за него. Лаура развязала своему питомцу лапы и приступила к его кормлению.
— Мама, мама, правда, мой Царапка хорошенький? Смотри, как его шкурка переливается на солнце. Я ему ошейник сделаю и буду с ним на поводке гулять!
— Сиятельный, что это за зверь, которого притащила с собой Лаура, я такого в жизни не видела? — удивлённо спросила Элата.
— Это детёныш зорга, — ответил я. Элату от такого известия чуть не хватил удар, но я поспешил её успокоить: — Элата, детёныш зорга не опасен для вашей дочери. Лаура и зорг имеют между собой кровную и магическую связь, поэтому, когда зверь вырастет, у девочки будет могучий защитник. Зорг будет защищать и вас, потому что вы мать Лауры.
Услышав эти слова, Элата побледнела и отвела глаза. Я сделал вид, что ничего не заметил, но такое поведение Элаты стало ещё одним косвенным доказательством моих подозрений, что Элата не мать девочки.
Оставив Лауру на попечении матери, я вернулся к подножию Дерева Жизни и, убедившись, что с гвельфом всё в порядке, полез наверх.
Если вам доводилось лазить по верёвочным лестницам, то вы знаете, что без специальных навыков это очень непростая задача. Через полчаса мне удалось преодолеть подъём и выбраться на площадку, сплетённую из лиан и ветвей Нордрассила. Лестница, по которой я забрался наверх, тоже оказалась не верёвочной, а свитой из напоминавших канаты живых лиан. На площадке никого из гвельфов я не обнаружил; и мне ничего не оставалось, как идти наугад по подвесной дороге, завивающейся спиралью вокруг ствола дерева. Эта удивительная тропа также была сооружена из ветвей дерева и лиан, пронизывающих всё вокруг, словно ванты, поддерживающие мачты парусного корабля.
От дороги время от времени отходили ответвления, теряющиеся в кроне дерева, но я решил идти вокруг ствола, чтобы не заблудиться в зелёном лабиринте. За полчаса мне удалось подняться ещё метров на двести над землёй. Тропа вывела меня на самую настоящую площадь, мостовая которой оказалась сплетённой из тех же лиан, словно огромная циновка. Площадь была круглой и в диаметре — метров двести. Ничего подобного я в жизни не видел, даже во сне. Ствол дерева, вокруг которого раскинулась площадь, представлял собой огромное живое здание с красивыми вычурными окнами, балконами, подвесными мостиками и дверьми, украшенными искусным плетением. Всё это великолепие не было вырублено в стволе дерева, а являлось результатом какой-то удивительной селекционной работы эльфов, сумевших вырастить это здание искусственно. На площади я увидел Викану, которая руководила работой по приведению этого здания в жилое состояние. Вокруг меня сновали малхусы в образе оборотней, таскавшие на себе какие-то ветки, мотки лиан и пучки неизвестных растений. С нескольких балконов гвельфийки выбрасывали мусор и охапки листьев, а мужчины связывали всё это добро в тюки и уносили куда-то по подвесной дороге.
