Проклиная судьбу, я слез с дерева и начал отдавать приказы Улухаю, стоящему под деревом вместе с Эланриль.
— Значит, расклад такой: я поеду в лагерь имперцев в одиночку и постараюсь перебить с помощью магии охрану лагеря. Для этого мне нужно собрать имперцев в кучу вокруг себя и разозлить до невозможности. Скорее всего, достать всех сразу не удастся, поэтому моя главная задача — это уничтожить магов, контролирующих рабские ошейники. Улухай, как только начнётся заваруха, ты со своими людьми атакуешь частокол через луг. Если кони завязнут, то сразу спешивайтесь и атакуйте на своих двоих. Я постараюсь увести легионеров за собой в сторону посёлка, и у вас будет несколько минут, чтобы ворваться в лагерь. Чтобы дроу с перепугу не сцепились с вами, орите во все глотки, что вы пришли спасти пленников от машины смерти. Держи Эланриль при себе, ты думаешь, что я не вижу, как бойцы, глядя на неё, слюнями захлебываются? Если с головы ушастой упадёт хотя бы волос, я лично всех кастрирую! Ты всё понял?
— Да, мой князь, — ответил Улухай, кося глазом на эльфийку.
Неожиданно в разговор вмешалась скромно молчавшая до этого Эланриль.
— Я не останусь с таргами и пойду с тобой, — решительно заявила девушка.
— Ты снова решила в войнушку поиграть? Я уже сказал, что ты остаёшься!
— Я не останусь с таргами и пойду с тобой, — повторила Эланриль. — Если тебя убьют, я хочу погибнуть в бою, а не подохнуть изорванным куском мяса под тушами таргов!
— Да ты понимаешь… — начал я свою отповедь и тут же осёкся, глядя в наполненные смертельной тоской глаза девушки.
Во взгляде Эланриль застыла безмолвная мольба женщины, для которой поругание — страшнее смерти. Моя решимость мгновенно растаяла, и я хрипло ответил:
— Ладно, будешь изображать пленницу, и ни слова поперёк!
Эланриль, услышав эти слова, расцвела, словно она идёт не на возможную смерть, а выиграла путёвку на Канары.
— Вот и пойми после этого женщин. Не так взглянешь — и слёзы в три ручья, а посылаешь под топор — радуется, как ребёнок шоколадке, — тихо пробурчал я себе под нос.
Подозвав коноводов, я приказал привести двух коней и занялся инструктажем эльфийки:
— Слушай внимательно. Я веду твоего коня в поводу, а ты изображаешь пленницу. Когда подъедем к сторожевой вышке, я прикажу часовому вызвать начальство. Ты осматриваешься и изучаешь обстановку. На вышке должен быть лучник, твоя задача убить его и занять позицию на вышке. Не удивляйся, если мне придётся потаскать тебя за волосы и попинать для вида, главное — ори погромче и соплей побольше. Как только я начну бой, вытаскиваешь лук из седельной сумки на моей лошади и валишь лучника. Твоя главная задача убить магов, а не прикрывать мою драгоценную задницу. Вот когда маги умрут, тогда можешь выбирать цели на своё усмотрение. Всё поняла?
Эланриль кивнула, и мы повели лошадей к дороге.
* * *
Поначалу ситуация развивалась по нашему сценарию. Как только мы повернули с дороги в сторону лагеря, дозорный на вышке окликнул нас:
— Стоять! Кто такие?
И я сразу разразился возмущённой тирадой:
— Кто такие? Да ты что, урод, совсем ослеп и не видишь форму имперского мага? Зови срочно своего командира!
Из шалаша рядом с вышкой высунулась заспанная рожа легионера, которая спросила:
— И кто тут такой горластый? Я сейчас вылезу, и если ты зря меня разбудил, то очень пожалеешь об этом! — Однако продрав глаза и увидев лысого мага в форме охранника имперской академии, он поумерил свой пыл. — Господин маг, прошу вас представиться и показать свою именную бляху, таков порядок.
Ни о какой именной бляхе я раньше даже не подозревал и поэтому обрушился на службиста, как орёл на ягнёнка:
— Мою бляху увидит твой командир, вы здесь совсем распоясались! Вокруг лагеря толпами бегают дроу, и с минуты на минуту может начаться штурм, а ты тут свой гонор показываешь? Бегом к командиру и господ магов пригласи, у меня приказ Верховного мага Агрипы!
Услышав имя Агрипы, имперец пулей вылетел из шалаша и побежал к воротам в частоколе лагеря. Я спешился и привязал обоих коней к опорам вышки, затем стащил Эланриль с коня, словно мешок с картошкой. Девушка очень убедительно изображала жертву моей жестокости и, заливаясь слезами, скулила как побитая собака, но при этом не забывала крутить головой во все стороны.
