– Как отрубили конечности? – спросил Мюнстер.
– Непрофессионально, – ответил Меуссе. – Скорее всего, топором. И похоже, не особенно острым, на это ушло некоторое время.
Он допил пиво. Роот пошел покупать новое.
– О причине смерти можно сказать только то, что она в голове.
– В голове? – удивился Роот.
– Да, в голове, – подтвердил Меуссе, показывая на свой лысый череп. – Его могли убить выстрелом в голову или зарубить тем же топором… или что угодно… Причина смерти – травма головы. Если не считать расчленения и гниения, то тело практически не затронуто… Ну и конечно, не в счет некоторые вторичные повреждения, причиненные голодными лисами и воронами, которым удалось подобраться к паре мест на трупе. Но и они не сильно напакостили. Ковер и вода в канаве его слегка забальзамировали… или, во всяком случае, приостановили разложение.
Мюнстер, поднявший свой бокал, тут же поставил его на место.
– Что касается возраста и примет, – невозмутимо продолжал Меуссе, – можно предположить, что ему было пятьдесят пять – шестьдесят лет. Рост от метра семидесяти трех до метра семидесяти шести. Худощавого телосложения, с нормальными пропорциями, без переломов костей, шрамов от операций. Могли быть какие-то поверхностные шрамы, но кожа сгнила. Работу затрудняет то обстоятельство, что между телом и ковром возник своего рода симбиоз. Они, так сказать, смешались. Или лучше сказать – слились?
– Фу, черт возьми, – высказался Роот.
– Вот и я про то же, – согласился Меуссе. – Еще есть вопросы?
– Что, совсем никаких особых примет? – с надеждой спросил Мюнстер.
Вдруг лицо Меуссе озарила улыбка. Уголки губ поднялись вверх, обнажив два ряда неожиданно белых, здоровых зубов.
– Одна. – Меуссе явно наслаждался ситуацией.
«По крайней мере, он может позволить себе мрачное удовольствие держать их на крючке несколько секунд. Профессиональный триумф», – подумал Мюнстер.
– Если у убийцы была цель затруднить идентификацию, то одну вещь он все же упустил.
– И какую же? – спросил Роот.
– Одно яичко, – ответил Меуссе.
– Что? – не понял Мюнстер.
– У него в мошонке только одно яичко, – объяснил Меуссе.
– Совсем одно? – переспросил Роот с глупым видом.
– Даааа, – протянул Мюнстер, – конечно, с этим мы далеко уйдем.
Ирония не была намеренной, но он сразу понял, что обидел маленького судмедэксперта. Мюнстер поднял бокал и попробовал откашляться, чтобы отвлечь его внимание, но уже совершенно напрасно.
– Что касается ковра, – сухо закончил Меуссе, – об этом вам завтра расскажет Ван Импе. Сейчас я должен вас покинуть. Естественно, на ваших полированных столах завтра утром появится письменный отчет. – Он допил свое пиво и встал.
– Спасибо, – сказал Роот.
– Прощайте, господа, – закруглился Меуссе. – И буду благодарен, если вы в ближайшие дни не появитесь с еще каким-нибудь древним туловищем. – В дверях он остановился: – Если вдруг вы наткнетесь на недостающие части, мы конечно же поможем вам их сопоставить. Всегда к вашим услугам.
Мюнстер и Роот еще несколько минут сидели, допивая пиво.
– Почему у него одно яичко? – спросил Роот.
– Не знаю, – ответил Мюнстер. – Вообще-то для жизни этого достаточно. Наверное, была какая-то травма второго, может, ему его удалили… или что-то в этом роде.
– А может, его съели животные? Я имею в виду – в канаве.
Мюнстер пожал плечами:
– Только меня не спрашивай. Но если Меуссе говорит, что его не было и раньше, то это наверняка так и есть.
Роот кивнул:
– Чертовски ценная информация.
– Ага, – согласился Мюнстер. – Это именно то, что значится во всех базах: особые приметы – в мошонке одно яйцо! Ты все еще думаешь, что мы справимся за неделю?
– Нет, – ответил Роот. – Но может, хотя бы за год? Пойдем?
На обратном пути в участок оба были немногословны. Во всяком случае, они могли констатировать, что третий в списке кандидатов, Пиит Хауленц с Хогмерлаан, скорее всего, был слишком молод, чтобы о нем могла идти речь.
По данным списка, ему еще не было пятидесяти, и, несмотря на то что Меуссе подчеркивал, что только предполагает, Роот и Мюнстер знали, что даже в своих предположениях он редко ошибается.
