— Слушай, — он вновь разительно изменился. Выдернул из пачки сигарету: — Кури! Нет? Ну, ладно. Я ведь не упырь. Вон, у меня сколько всего, и все трупы, кровянка. А теперь еще это. Да я понимаю, ерунда. Померещилось девке, вот и психанула. Они и сами там, знаешь, не ангелы. Игрокам деньги ссуживают, наркоту толкают. На "крышу" свою надеются. Оборзели вконец.
— Ты, Георгий Николаевич, пойми. Если я отказник оформлю, они "крышевых" с наркотного подтянут, те начнут палки вставлять, могут и коноплю в газете "Сельская жизнь" в карман вам сунуть. У них это запросто. И все, статья по наркоте тяжелая, по любому.
— Куда проще дело по признанке заштамповать, а следак уже сам все спишет. Он же не дурак, все понимает. А я ему все объясню. Решай, Георгий Николаевич. Я плохого не посоветую, — парень выдохнул тугой столб вонючего дыма. — У меня у самого батя мог в Афган попасть, что я, не понимаю? Ты ж герой, отец. Пострадал.
Георгий с сомнением уставился в листок: — Может, и правда? Подписать, ну чего они ему могут предъявить? — он потянулся к прозрачной ручке.
Зажал в пальцах: — Ну, и чего надо писать?
— Вот тут: "С моих слов записано верно…" — начал диктовать опер.
Георгий вывел первое слово, но тут стержень заскреб по бумаге и перестал писать.
— Чернила кон… — поднял голову Сергеев.
Мент, не успев стереть с лица презрительной ухмылки, замер.
Хрустнула в коротких пальцах морпеха дешевая китайская ручка.
— Ах, ты, сука лягавая? — сжал губы Георгий. — Меня, разведчика, на ля-ля развести решил?
Он медленно поднялся: — Хочешь, я тебя сейчас в окно, без парашюта, выпущу, сын героя?
Мент дернул ручку ободранного сейфа и заорал, вызывая охрану.
Дверь распахнулась, и на пороге возник офицер с погонами полковника.
— Что случилось, Котик? — пробасил начальник.
Опер, все еще бледный от пережитого страха, ткнул трясущимся пальцем в Георгия: — Попытка нападения, хотел ударить, — просипел он.
— Кирдык тебе, гражданин Сергеев, — недобро прошипел опер.
— Разрешите, я ему сам втолкую об ответственности, — обратился он к начальнику.
— Напал, говоришь? — не торопился покинуть кабинет оперативника офицер. — Погоди, — он всмотрелся в лицо бузотера.
— Как фамилия? Сергеев? А звать? Ну точно. Он, Гошка. Неужели ты? — полковник шагнул ближе: — Точно. Узнал? Это ж я — Антон, мы с тобой во Владике служили вместе, ты еще в Афган напросился… Вспомнил?
Георгий исподлобья глянул в лицо милицейского чина: — Антон? Взводный? Ха. А как же? Это ведь ты меня своим рассказом на рапорт подбил, — улыбнулся он. — Как же, помню, только ты тогда худой был, как тростник, а теперь, смотри, какую ряшку отъел, до полковника дослужился.
— Погоди, — прервал Гошу старый знакомый. Повернулся к застывшему у стола оперативнику: — Чего там на товарища?
— ОВОшники привезли, — замялся тот. Но, сообразив, что при таких раскладах закрыть терпилу станет весьма проблематично, поменял тактику: — Там темная история. Вроде как пришел награды какие-то из скупки требовать, ну, слово за слово, они и вызвали.
— Это у "Эсмеральды"? — мгновенно врубился в тему "полкан". — Вы эту помойку еще не прихлопнули? — построжел он. — Меня за этот шалман на каждом совещании город мордой об стол возит. А они еще жаловаться?
— Так ведь… — вскинулся опер.
— Ну и что? — полковник катнул желваками. — Тебя, Котик, учить, как это делается? Я могу, не пожалей только потом. Ладно, ладно, не сторожись. Давай заяву, бумаги. Я сам посмотрю.
Он хлопнул Георгия по плечу: — Ну, пойдем, гражданин задержанный, поговорим.
Не глядя, взял из рук подчиненного стопку документов.
— Свободен, сержант, — буркнул, проходя мимо дежурного.
Они сидели в уютной комнате, которую начальник РОВД приспособил для отдыха.
Полковник внимательно выслушал короткий рассказ Георгия о происшествии.
— Вот ведь как… — только и произнес он, когда тот закончил. — А я думал, ты уже в генералах ходишь. Что, так ничего не отложилось в памяти? Все же почти пятнадцать лет…
Георгий вздохнул: — Ничего. Помню, как в ущелье "Восьмеркой" закинули. Только на тропу вышли, нас "бабаи" в кольцо и взяли. Я решил в долину прорываться. Пацанов вперед отправил, сам на горке сел. Пока мог, держался, потом духи минометы подтянули, меня вторым залпом и накрыло. В сознание пришел, голова как котелок, ничего не соображаю. Потом вроде оклемался, но выбраться так и не сумел. Долго лежал, думал, все уже. Но обошлось, откопали. Наши подмогу высвистали, "крокодилы" местность заутюжили, а после, уже в Ташкенте, в госпитале, помню, мать приехала, рядом сидела, обещали выписать скоро. Мать сказала — домой поедем. А вечером вдруг навалилось. А потом темнота… и все. Как отрезало. Очнулся, смотрю — дома. Глянул в углу, вроде бабка наша, Матрена, лежит. А перед ней вахлак этот. Это потом только мне соседки рассказали, что да как…
