Капитан пожал плечами. Во взгляде его не было растерянности, лишь сердитое недоумение. Он тоже понятия не имел, что произошло. Я задумался, а что если именно его неукротимая воля привела к воскрешению мёртвого экипажа «Дракона-мстителя»?
Я наклонился и поднял свой колчан, сшитый из хорошо выделанной кожи. В нём обнаружилось двенадцать стрел, помеченных цветными полосками. Упругость моего лука, столь долго пролежавшего без работы, была отменной, словно ещё вчера он верно служил мне в бою. И стрелы, растраченные в последней смертельной схватке, странным образом вернулись в колчан, а это были те самые стрелы…
Я приладил тетиву, пару раз натянул её — лук не потерял свою былую мощь, и у меня еле хватило сил согнуть его полностью.
Человек десять уже стояли, пытаясь разглядеть на своих телах раны, бесследно исчезнувшие в тот миг, когда нас окутал мрак, насланный неведомой силой, которая вела корабль на север.
Хотел бы я знать, многие ли из членов команды выдержали вместе со мной эту бесконечную вахту и пытку мёртвенным неподвижным бессилием, когда мы были лишены даже возможности укрыться в безумии?..
Я отыскал взглядом Парусинщика Мику. Коротышка разглядывал себя в медном зеркальце и с радостным испугом ощупывал своё лицо, которое, помнится, в последней битве было наполовину снесено ударом палаша.
Все медленно приходили в себя.
Я спустился на главную палубу и прошёл к корме. Никогда ещё не был «Дракон-мститель» в таком прекрасном состоянии, а ведь я помню его лучшие дни. Даже корабль обновили…
Переставлять ноги приходилось с трудом, они ещё плохо слушались меня. Да и не только меня, люди из воскресшей команды двигались рывками, точно марионетки, ведомые неопытным кукловодом.
Когда я наконец доковылял до трапа, ведущего на полуют, то заметил, что за мной тащатся первый помощник и боцман, Ток и Худой Тор. А следом за нами увязался Ячмень. В глазах его светилась надежда на то, что капитан в честь воскрешения распорядится выдать порцию рома.
Ячмень со Святошей — наши корабельные пьянчуги. Святоша внимательно следит за Ячменём, потому что выклянчивает выпивку всегда он.
Ром! Мой рот наполняется слюной. Лишь Святоша способен меня перепить.
Колгрейв взмахом руки прогоняет палубную команду, и те спускаются по трапу возле правого борта.
Почему наш таинственный благодетель не исцелил капитана полностью? Я озираюсь по сторонам. У некоторых из нас тоже остались старые шрамы. Теперь всё более или менее понятно: мы стали такими, какими были в тот день, когда угодили в ловушку итаскийского колдуна.
Наконец Колгрейв раскрывает рот:
— Что-то случилось.
Он попал в самую точку. Впрочем, мой ответ тоже не блещет оригинальностью:
— Нас призвали обратно.
Голос Колгрейва словно доносится издалека, будто слова его достигают моих ушей после долгого путешествия по длинному, холодному и забитому мебелью коридору. В нём нет мощи и присущей старому капитану выразительности. Но постепенно голос обретает силу.
— Скажи мне что-нибудь такое, чего я не знаю, Лучник, — рычит Колгрейв.
Наша взаимная неприязнь понятна. Всех нас сослали сюда — держать вахту и сражаться вместе — по приговору богов. И терпели друг друга мы лишь потому, что иначе не выжили бы. В конце концов…
— Кто это сделал? Почему? — спрашиваю я и снова осматриваю горизонт.
Многие из команды тоже с опаской смотрят в море. На этом побережье у нас были могущественные враги. Заклятые враги. Они владели кораблями, у них было большое воинство, они даже могли воспользоваться помощью чародеев… Один из колдунов, чьи услуги они купили, и отправил нас в заколдованное море, похожее на зелёную каменную плиту.
— Нечего тратить время на досужие вымыслы! — Колгрейв указывает рукой в сторону берега. — Это Итаския. Мы всего в восьми лигах от устья Силвербайнда.
Если кто забыл, что проклятого колдуна наслал на нас итаскийский флот, так нам быстро напомнят это на виселицах и кострах.
Итаскийцы ненавидели нас и были правы. Особенно итаскийские купцы. Мы грабили их так часто, что использовали серебро и золото вместо балласта.
Мы нападали на них множество лет, убивая моряков и сжигая корабли, счёт нашим злодеяниям был потерян, а именем капитана Колгрейва и «Дракона-мстителя» пугали детей на всём побережье.
