На этот раз Пенни и Винтер спокойно стояли рядом с судьями в тот миг, когда объявили о победе.
Это известие было встречено шквалом аплодисментов громогласнее вчерашнего.
Пенни сделала традиционный круг почета, и там, куда она подъезжала, громогласные овации усиливались.
Когда девушка проехала в загон, началась страшная неразбериха. Десятки людей, которых она прежде в глаза не видела, подходили, жали руку, поздравляли ее.
Разрумянившаяся, довольная и счастливая, она ничего не соображала.
Старый мистер Беннет помог ей спуститься на землю.
— Молодчина, девочка! — похвалил он.
Впервые в жизни Пенни видела слезы на его глазах. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Я сделала это для вас, мистер Беннет, — сказала она.
Он похлопал ее по плечу.
— Это компенсация за вчерашнее падение Росса.
Росс упал, когда лошадь брала деревянное препятствие, но, к счастью, не пострадал.
Среди толпы Пенни разглядела Джона, голова которого возвышалась над всеми. Он не пытался пробиться к ней поближе, но улыбался и помахал рукой.
«Вот тебе и старушка-камнедробилка», — подумала девушка.
Она рано ушла с выставки, поскольку сегодня хозяин Виджи давал праздничный ужин в своей гостинице. Теперь можно было забыть о волнениях и необходимости рано ложиться спать.
Народу собралось много, настроение у всех было приподнятое, ибо во всех состязаниях лошади конюшни Виджи оказались в числе победителей. Лишь одно омрачало радость Пенни. За столом не было Джона. Поскольку здесь присутствовали почти все жители Грин-Вэлли, его отсутствие бросалось в глаза, но Пенни не спрашивала о причине. Мисс Диттон тоже не пришла, сославшись на что-то. Пенни нисколько об этом не жалела.
Тем не менее этот вечер был всего лишь прелюдией к завтрашнему вечеру… главному событию года… балу Охотничьего клуба.
На следующий день, к девяти утра, мистер Бартлетт прибыл в дом тети Изабеллы. Когда он вошел, завтрак только что закончился. Пенни допивала кофе.
— Сегодня ты должна быть королевой бала, поэтому мы сейчас поедем покупать тебе новое платье.
Пенни улыбнулась:
— Папа, как ты до этого додумался?
— Увы, дорогая, это не мне пришло в голову. Твоя тетя Изабелла привыкла рано вставать, вот она мне с утра и позвонила.
Пенни повернулась к тете:
— В общем-то у меня есть два прекрасных платья, но если ты считаешь, что мне нужно еще одно, я не откажусь.
Вошла Камилла.
— Доброе утро, дядя Барт, — весело приветствовала она мистера Бартлетта. — Последнее время с телефоном сплошное мучение. Если звонят не тебе, так Пенни.
— Нас что, обоих зовут к телефону? — поинтересовался мистер Бартлетт.
— Звонит мисс Диттон, — пояснила Камилла. — Я ей сказала, что Пенни вот-вот упорхнет покупать платье для бала, а ты, как обладатель чековой книжки, будешь ее сопровождать. Она считает, что обязательно должна участвовать в этом мероприятии. Она хочет с вами поговорить.
В комнате наступило молчание.
— Я сама поговорю с мисс Диттон, — решила тетя Изабелла. — У Пенни и без того достаточно советников.
— Правильно, — поддержала мать Камилла. — На твоем месте я бы сама выбрала платье. У тебя это прекрасно получается. Мама без конца ставит мне тебя в пример.
Из множества великолепных нарядов Пенни в конце концов остановила свой выбор на прелестном платье цвета чайной розы, расшитом бисером.
— Я и не подозревала, что у тебя такие красивые плечи, — призналась Камилла, вызванная в магазин.
Тетя Изабелла, которую Пенни по телефону тоже пригласила приехать посмотреть, услышав восторженный голос племянницы, даже не стала трогаться с места.
— Раз оно такое красивое, покупай и не думай, — коротко сказала она.
Вернувшись домой, Пенни успела немного отдохнуть и уже была в новом платье, когда прибыли Эйлса Смит и ее кузен. Как гости Пенни, они ехали вместе с ней.
По праву подруги Эйлса поднялась в спальню Пенни.
— Пенни! Какая ты красивая!
Эйлса нисколько не преувеличивала. Камилла и тетя Изабелла заканчивали причесывать девушку. Бледно-розовое платье в ярком электрическом свете отливало жемчужным светом. Бисер и блестки, украшающие лиф платья, переливались при каждом движении Пенни. Деликатный макияж смягчил загар лица. Волосы были повязаны бледно-голубой лентой.
