Уэллс молчал, вспоминая патрулирования, в которые он ходил, будучи на офицерских курсах, и людей, арестованных за преступления вроде нарушения комендантского часа на целых пять минут или случайное проникновение в запретную зону. Он знал, что на корабле не обойтись без строжайшего порядка, но также знал и то, что охранникам непросто отказаться от привычки сперва стрелять, а потом уж задавать вопросы.
– Ты должна понять, что люди моего народа…
Она прервала Уэллса, положив руки ему на плечи, встав на цыпочки и заставив замолчать поцелуем.
– Теперь это и мой народ.
– Надеюсь, твои слова будут процитированы во всех книгах по истории, – с улыбкой сказал Уэллс.
– Думаю, ты хочешь сам написать такую книгу, – и она заговорила, имитируя, как решил Уэллс, высокомерные интонации, принятые у наземников: – Из первых рук: отчет о возвращении человечества на Землю. Клевая выйдет книжка, если не считать того факта, что, как ты знаешь, определенная часть человечества никогда Землю и не покидала.
– Последи лучше за своими словами, а то я внесу в твое описание некоторые вольности.
– Какие? Напишешь, что я была настоящей уродкой? Так мне на это наплевать.
Уэллс потянулся, чтобы заправить ей за ухо выбившуюся длинную прядку.
– Напишу, что ты была так прекрасна, что из-за тебя я совершал нелепые и рискованные поступки.
Она улыбнулась, и из головы Уэллса на мгновение исчезли все мысли кроме одной – ему очень хотелось снова поцеловать Сашу. Но идиллию оборвали донесшиеся из темноты голоса:
– Уэллс, мы готовы.
Из-за деревьев, щекоча ноздри, с места крушения челноков потянуло горьким запахом дыма.
– Ладно, – твердым голосом сказал он Саше, – идем.
Напряженно вглядываясь в темноту, Кларк уставилась на место катастрофы, ожидая того неизбежного мига, когда наконец-то включатся ее инстинкты, нейтрализуя панику, и она сможет делать то, чему ее учили. Но пока она в нерешительности застыла на краю усыпанной обломками и мусором поляны и ощущала один лишь ужас.
Когда на Землю прибыла сотня, все было не так ужасно. Насколько Кларк могла судить, три врезавшихся в землю челнока разделяло всего несколько десятков метров. Удивительно, что они не попадали друг на друга. Их шероховатые корпуса торчали у самой кромки воды, нависая над поверхностью озера. Повсюду валялись неподвижные тела. Пламя, по большей части, угасло, но в воздухе висел тяжелый запах раскаленного металла.
Увидеть столько трупов оказалось очень тяжелым испытанием, но еще хуже было все растущее число раненых. Кларк бегло прикинула количество выживших, и у нее получилось около трехсот пятидесяти человек в состоянии различной степени тяжести.
– Вот же… – начал было Уэллс, но замолчал. Впрочем, буквально через несколько секунд его лицо стало жестким и полным решимости. – Ладно, – глубоко вздохнув, сказал он, – откуда начнем?
В голове Кларк немедленно закрутились шестеренки. Привычное спокойствие снизошло на нее, когда она начала мысленно классифицировать пострадавших, отделяя лежачих раненых от тех, кто сможет передвигаться самостоятельно, начиная с детей и последовательно переходя ко все более старшим людям.
Они смогут с этим справиться. Она – сможет. На каждом челноке должны быть лекарства и медицинский инструментарий. На Земле она работала куда больше, чем раньше, и за последние несколько недель многому научилась. Кроме того, среди пассажиров наверняка есть настоящие врачи, хотя бы один или двое. Остается только надеяться, что они не погибли. Кларк поморщилась, почувствовав глубоко в груди укол тоски и сожаления. Сейчас она сильнее чем когда-либо нуждалась в родителях, но была так же далека от них, как несколько дней назад, покидая лагерь.
– Начинаем делить их на группы, – сказала она Уэллсу, Саше и остальным участникам спасательной экспедиции. – Тяжелораненых оставляем там, где они есть, а тех, кто может идти, нужно проводить на поляну.
– А как насчет тех, кто не может передвигаться самостоятельно, но не слишком серьезно ранен? – спросил Эрик. – Пусть пока побудут тут? Или их тоже нужно переправить в лагерь?
