– Эта зверюга, однако, покрупней хозяина – Михайло Ивановича Топтыгина – будет. Повозиться пришлось бы изрядно! Но, думаю, справился бы, однако…
А Чарли Блек не отходил от осьминога. Что может быть приятнее для моряка, чем свой брат, морской бродяга.
Учёный же сразу сообразил, что ребята-атлантята могут много чего порассказать ему об Атлантиде. И, чем чёрт не шутит, помогут расшифровать надписи на камне. Ведь письменность атлантов – до сих пор тайна за семью печатями.
Костя же не сводил глаз с моряка. Подумать только, сам Чарли Блек, дед Криса Талла, дядя Элли и Энни. Вот он – человек, которому посчастливилось побывать в Волшебной стране! Великан из-за гор помогал её жителям в борьбе с Урфином Джюсом и великаншей Арахной. Пусть теперь кто-нибудь только попробует сказать, что всё это – выдумки. Тут заманчиво запахло перспективой и ему самому побывать в Волшебной стране, если Чарли Блек поддастся на настойчивые уговоры взять Костю с собой хоть на недельку. А уж уговоры будут очень настойчивыми!
Моряк в свою очередь тоже любовно поглядывал на Костю. Уж очень он был похож на Криса Талла, внука его сестры Анны. Своих детей и внуков у бродяги Чарли не было, и семья сестры заменяла ему свою собственную.
Мо и Но были донельзя рады всем гостям. Им уже порядком наскучило тысячелетиями одним торчать в элминге.
В общем, компания подобралась что надо! Когда кончилось взаимное разглядывание, ощупывание и обнюхивание, настала пора решать, что же делать дальше: оставаться в элминге ещё на какое-то время или улетать подобру-поздорову. В пользу «оставаться» нашлось гораздо больше аргументов. Можно расспросить Грау о жизни на Земле в древние времена, Мо и Но – об Атлантиде, Чарли – о Волшебной стране, Прима – о подводном мире… Да и просто-напросто жалко было расставаться так скоро с новыми друзьями.
Против «оставаться» была опасность быть обнаруженными и пойманными массарами. Тогда ведь можно вообще никогда не вернуться домой. Но всё-таки в конце концов решили рискнуть и подождать ещё хотя бы сутки. Все согласились, кроме капитана, который, казалось, ничего не видел и не слышал, о чём говорилось вокруг. Он вёл себя как-то странно: поёживался, чему-то загадочно усмехался, застывал, словно прислушиваясь к самому себе, но наконец не выдержал игры в молчанку:
– Клянусь акулой, с тех пор, как она откусила мне пол-ноги, я не испытывал таких странных ощущений. Тогда у меня долго болел ушибленный палец, которого уж и в помине не было из-за проклятой хищной твари, чтоб ей подавиться морским ежом. А сейчас я чувствую всю ногу, как будто и не терял её вовсе.
Осьминог довольно ухнул:
– Можешь уже вообще выкинуть свою деревяшку. Скоро ты сможешь снова пользоваться обеими ногами. Это я с помощью гипноза помог тебе вспомнить, какое оно было прежде, это твоё потерянное щупальце – старая нога. Могу же я чуть-чуть помочь своему брату-моряку, пострадавшему от прожорливой твари? Акула ведь, если голодна, и свой собственный хвост откусит.
– Хорошенькое дело, чуть-чуть помог! – разволновался Чарли. – Тебе-то хорошо с восемью ногами, одной больше, одной меньше, небольшая разница. А у меня – чик-чик, и половины ног как не бывало. Да я тебе всю жизнь буду благодарен! Если вдруг захочешь переменить место жительства, моя посудина – к твоим услугам.
Капитан запнулся, вспомнив, что его яхта налетела на риф и теперь покоится на дне моря.
– Скажем так, – поправился он, – моя будущая шхуна!
– Живой организм способен восстанавливать утраченные части тела, – подтвердил Виктор Степанович. – Вспомните о ящерицах, которые запросто отращивают себе новый хвост…
И как раз в это самое время у капитана на месте деревяшки появилась новенькая нога. Блек вскочил, издал вопль, да такой, что задремавший лев шарахнулся в сторону, и принялся отплясывать какой-то замысловатый матросский танец. Радость Чарли была так заразительна, что через минуту к нему присоединились и все остальные люди и звери.
При этом Чарли во всю мочь горланил тут же на ходу придуманную им песню:
Без привычки человеку
Завалящий шторм – беда.
