– Как вы оказались здесь? – промолвил Петер. – Двери же заперты.
– Я пришёл так же, как и ушёл, – сказал я, размещаясь в кресле. – Это сейчас не важно. Вы выполнили мою просьбу?
– Да, – быстро взяв себя в руки, произнёс Дистергефт. – Признаюсь, это не составило особого труда. Ваш документ не пригодился, меня даже никто не останавливал для проверки. Авдотья Никитична продолжает работать на почте. Очень красивая женщина, необычайно эффектна. Она так бойко говорит по-немецки, вы не предупреждали, признаюсь, я растерялся.
– Ничего удивительного. Она на треть немка. В тридцать восьмом овдовела.
– Что случилось?
– Её покойный муж был из одесских немцев, колония Мариенталь. В своё время трудился в Киеве, учил детей родному языку. Потом донос, неделя допросов с пристрастием, подорванное здоровье и чуть ли не ссылка сюда. Сами знаете, насколько жестокие нравы в преподавательском коллективе. Квартирный вопрос испортил не только москвичей. Продолжайте.
– Так вот, меня направили в недавно созданную управу. Руководит ею некий Ржецкий Евгений Владимирович. Ему я передал записку от Авдотьи Никитичны, и мне выдали временное удостоверение личности, недействительное для разъездов. Дайву я записал на свою фамилию. Он же сказал мне сдать имеющиеся у меня велосипеды, лыжи и голубей. Велосипед пришлось там и оставить. Что ещё, – Петер подошёл к висящему на стуле пиджаку и вынул из кармана сложенный вчетверо листок, – вот, я записал на всякий случай. «Административное устройство по волости утверждено такое: в самой волости – управа, там бургомистр, писарь, бухгалтер, агроном и сельхозгруппа, которой подчинены заготовительные и налоговые органы, а также волостная полиция порядка; в деревнях – староста, заместитель волостного агронома и один полицейский из расчёта на двадцать дворов». Мне надлежит поступить на службу, либо устроиться на работу, иначе будут неприятности. Все прибывшие в посёлок обязаны отметиться в комендатуре, что я и сделал. После этого вернулся сюда.
– Ясно, – недовольно произнёс я. – Велосипед, конечно, жалко. Как обстановка в Хиславичах? Что видели, какое настроение?
– Страх. Всё пропитано страхом. Как рассказала Авдотья, пока шли беженцы, местные скупали у них скот, утварь, одежду. Немцы всё отобрали. Переписали поголовно евреев и заставили их нашить на рукав жёлтую повязку. Срок дали один час. Кто не успел – расстреляли. В этот день, говорят, в госпиталь машина пришла с ранеными, так на заднем дворе уже мест для могил нет, вот и зверствовали. Магазин не работает, на рынке пустота. Хотел молока купить – не вышло. На консервах сидим. Одно хорошо, сумел подстричься. Евгений Владимирович рекомендовал парикмахера. Рубли не принял, а за шоколадку согласился.
– Спасибо, Петер Клаусович. Вы прекрасно поработали, а теперь, как я обещал, держите фотографии артефакта.
Петер принял снимок и, подойдя поближе к окну, тут же схватился за увеличительное стекло. На фотографии был меч. Лежавшая рядом с ним градуированная рейка указывала его длину. Второе фото являлось увеличенным снимком лезвия, где едва просматривалось потускневшее травление, клеймо кузнеца Данилы из Смоленска. На третьем снимке рукоять с крупным янтарём, вставленным в стальное кольцо.
– Какая сохранность! – восхитился Дистергефт. – Но где подтверждение о принадлежности предмета Штауфену?
– Я ждал этого вопроса. Вот снимок обратной стороны лезвия. Читайте монограмму.
– Потрясающе. Надпись на латыни немного затёрта, но читается. Никогда не слышал о Ордене Меркурия. Скажите, вы видели клинок? Где он находится?
– Видел и даже держал в своих руках. Это один из предметов частной коллекции. В конце тринадцатого столетия меч в качестве трофея захватил Карл Анжуйский, в пятнадцатом его выкупил у Джованны II вюрцбургский епископ, а почти через сто лет Юлий Эхтер фон Мешпельбрунн отдал его за некоторую услугу одному русскому боярину Ивана IV по имени Илья. Его потомки и владеют им, как и остальными артефактами, до сих пор. Боюсь, ни вам, ни кому-либо другому коллекцию посмотреть не удастся. Во-первых, она очень далеко; а во-вторых, владелец пожелал остаться инкогнито. Из документальных подтверждений есть только копия купчей с описанием. На начало нашего столетия оригинал находился в архиве замка и, по-моему, до сих пор там. Окажетесь в Баварии, поинтересуйтесь.
