- Два года назад мы собирали с отцом в лесу грибы. Мне показалось, что кто-то зовет. Отец расхохотался, но пошел за мной. Мы нашли пожилого человека, в стельку пьяного, с огромной рваной раной на боку. Грязь, гной. Отец сразу понял, что у человека - заражение крови, и доставить его в больницу мы никак не успеем. И снова у меня зашумело в голове, только вместо дымки я увидела всю сетку его кровеносных сосудов. Одни ярко алые, другие - синеватые, видимо, вены. Но все они были подсвечены и другим цветом, ядовито-желтым, особенно те, что проходили рядом с раной. Я инстинктивно протянула руку к ране и сразу же почувствовала жжение в кончиках пальцев. Одновременно желтый налет на сосудах несчастного стал таять на глазах. Отец прошипел: "бабушкины фокусы", но мешать не стал. Достал аптечку, зашил рану и наложил повязку. К этому времени подбежали друзья раненого, тоже пьяные, но стоять на ногах могли. Поблагодарили и утащили больного, который оказался вовсе и не пьяным. Просто симптомы такие, отец мне потом объяснил. Больше мы их не видели.
- Твой отец - врач?
- Хирург.
- Почему он так отреагировал на твои действия?
- Мальвина права. Его мать, моя бабушка, родилась и полжизни прожила в казачьей станице. Там она слыла колдуньей и ворожеей. Лечила все болезни. А отец смеялся и говорил, что все это - в лучшем случае НЛП, но, скорее всего, плацебо. А мою веру еще пуще высмеивал. На любые возражения отмахивался, мол, с этим не к нему, у него, мол, какой-то особой клетки в мозгу нет, которая заставляет людей верить "во всякую ерунду".
- А тебе-то самой зачем нужна вера?
- Дело не в том, нужна или нет. Я знаю, на какие злодеяния способна. И уверена, что таких, как я, в мире - миллионы. Если бы нас не останавливала сила свыше, мы бы давно уничтожили весь мир.
- Перефразируешь кантов императив?
- Что? При чем здесь Кант? И откуда вы о нем знаете?
Онг молча указал большим пальцем правой руки на медкапсулу за своей спиной. Ира задумчиво покачала головой.
- Ну, тогда подождите немного, я тоже изучу эти знания и дам вам ответ.
Онг снова неопределенно шевельнул рукой, мол, не о чем спорить.
- Так... о чем я говорила? Да, со своим колдовством, я - прокаженная. Мое место - на паперти. Потому и не имею морального права проповедовать. Хотя лично для себя надежду храню и не изменю ей никогда. Но вот с другими обсуждать это не могу.
- Я понимаю, что ты сохраняешь надежду, то есть держишь ум свой во аде, но не отчаиваешься. Это соответствует вашим канонам, с которыми я успел ознакомиться еще на Земле. Но почему - прокаженная?
- Я не сразу это поняла. У нас в церковь часто приходят бывшие оккультисты, астрологи, экстрасенсы. Я беседовала с некоторыми из них, читала статьи и интервью других. Все они, без исключения, в своих сверхъестественных занятиях пользовались заемной силой. Отрекшись же, сбрасывали ее как шелуху. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, кому-то легче, кому-то тяжелее приходилось, но все они возвращались к исходному состоянию "человек разумный обыкновенный". А у меня - врожденный дар, который останется со мной до конца жизни. Неустранимое каноническое препятствие. Прокаженная.
Онг задумчиво посмотрел Ире в глаза:
- Принимаю к сведению и больше пока вопросов не имею. Не смею влезать еще глубже в сокровенное. Но знай, хотя бы, что здесь, в магическом мире, ты - не прокаженная, а, наоборот, элита из элит.
Ира в третий раз пожала плечами:
- Если у вас больше вопросов нет, то отвернитесь, пожалуйста, я начну раздеваться.
Неизвестный мир, два часа спустя
Лена сменила отца на сторожевой башне. С ней на площадку поднялся Онг.
- Лена, можно с тобой поговорить приватно? - Онг внимательно смотрел девушке в глаза.
- Конечно. - Лена, прищурившись, ответила таким же внимательным взглядом.
- Я знаю, что в вашем обществе принят довольно сложный социальный ритуал, который называется "ухаживание". И то, что я хочу обсудить, никак в логику этого ритуала не вписывается. Но, ввиду чрезвычайности обстоятельств, я не вижу иного выхода... Поэтому прошу меня извинить за вынужденную бестактность.
