* * *
Траттория Солерно стояла закрытой две недели. Старина Солерно поклялся, что ноги его больше не будет в этом заведении. Всё, баста, его дни в качестве ресторатора окончились. Естественно, что когда в следующее воскресенье ему кто-то анонимно позвонил и рассказал, что его траттория восстала из мёртвых, Солерно рассвирепел. Примчавшись в ресторан, он обнаружил там два десятка ребят, творящих на его кухне форменное безобразие.
Так же как и миссис Маквед, старикан угрожал позвонить в полицию. Так же как и миссис Маквед, он никуда не позвонил. Протестуя и жалуясь, он уселся за один из собственных столов, и мы поставили перед ним пятнадцать разных блюд, приготовленных по излюбленным итальянским рецептам наших родителей.
— Что это такой? — спросил Солерно дрожащим голосом, похоже, боясь отведать угощение.
— Мы «Тратторийный Комитет», — отчеканил я, указывая на инициалы на бейсболке. — Ваша еда — дрянь. Поэтому мы решили разнообразить ваше меню и убедить вас снова открыть заведение. Потому что всё-таки наш город без траттории Солерно — это не наш город.
Он обозвал меня гадом паршивым, и всё то время, что мы ставили перед ним тарелки, сидел, скрестив руки на груди. Наконец, аромат свежего чеснока и базилика сделал своё дело; старик смягчился и попробовал одно из блюд. Должно быть, мы оказались неплохими поварами, потому что ресторатор перешёл к следующему кушанью, а за ним — к следующему и так до конца, пока не отведал все. Некоторые он даже попробовал три-четыре раза. Покончив с предварительной дегустацией, Солерно разделил все блюда на две категории. Указав налево, он постановил:
— Вот эти я добавить в свой меню.
Указав направо, Солерно уведомил:
— А от эти я тошнить.
Он снова попробовал те, что понравились.
— Надо больше соль, — констатировал он.
* * *
В следующую среду пятёрка самых пухлых членов Теневого клуба возникла у двери Карсона Андервуда как раз в тот момент, когда он выходил из дома на свою обычную утреннюю пробежку. Согласно докладу этой пятёрки, встреча протекала следующим образом.
— Мы будем бегать с вами, — сказал Карсону один из клубных толстячков.
Тот расхохотался, решив, что с ним шутят, но ребята и не думали уходить. Тогда Карсон стал в тупик: чего им от него надо?
— Мы хотим похудеть, — заявил другой визитёр. — А поскольку мы знаем, что вы каждый день бегаете, мы будем бегать с вами. Видите, вот тут, на кепке, написано — ТК. Это значит «Тучности Каюк».
Карсон был настроен весьма скептически — особенно если вспомнить учинённую над его машиной расправу — но, должно быть, почувствовал, что ребята его не дурят, потому что взял таки их с собой на пробежку. Судя по последнему рапорту, вся компания так и бегает каждое утро, и теперь Карсон тоже носит бейсболку.
* * *
Довольно скоро повсюду разнеслась молва, что в городе орудует безжалостная банда юных филантропов, наносящая свои удары в самых неожиданных местах. Воцарилось что-то вроде террора добрых дел, жертвами которого пало множество невинных граждан — им приходилось смиряться с валящимися на них благодеяниями. В этом и состоял мой план: если Теневой клуб до сих пор был способен лишь на акты агрессии, то почему бы не начать столь же агрессивно творить добро? Похоже, никто не усматривал связи; никто не заподозрил, что это те же самые ребята, что устроили жуткий тарарам двумя неделями раньше. Помните, я говорил, что если люди видят тебя в определённом свете, им трудно перестроиться и смотреть на тебя по-другому. На этот раз моя аксиома сыграла нам на руку.
— Ну и когда это прекратится? — поинтересовалась Шерил.
— Надеюсь, никогда, — ответил я.
Однако сделать ещё предстояло немало. Заведение Солерно и сад вдовы Маквед — лишь капли в море. Ну и ладно, не всё сразу. Как мне хорошо было известно, ненависть и насилие — они вроде наркотика, формируют зависимость; но то же самое происходит и с добрыми делами — к ним тоже привыкаешь и не можешь без них. Да, Теневой клуб начался как организация устрашения, но это вовсе не значило, что его нельзя превратить во что-то хорошее. А нужно-то было всего лишь всмотреться повнимательнее — и перспектива прояснилась. Это и имел в виду мистер Грин, когда советовал мне быть бдительным: никогда не закрывай глаз, будь внимателен, будь начеку. И не только сегодня — и завтра тоже, и послезавтра. Всю жизнь. Это задача долговременная.
