— К тому же, — подхватила Эбби, — доказательств-то у нас всё равно не будет!
— Нам доказательства не нужны, — возразил я. — Достаточно одного-единственного признания.
— Ага, как же, — буркнул Рэндал. — Так они и выложат тебе всю правду-матку, жди.
— Может, и выложат. Наверняка не один, так другой почувствует угрызения совести.
— Держи карман! — высказался Даррен. — Чем больше людей замешано в дело, тем меньше угрызений у каждого. Кому-кому, а нам-то это хорошо известно, правда?
Правда. И от этого ситуация выглядела ещё мрачнее.
Все ушли, остались только Шерил и я.
— Ты помнишь, кто ещё ходил в этих кепках? — задала вопрос Шерил.
Я потряс головой. Шапки-то я помнил, а вот лица под ними забыл.
— Начну-ка я с Джоди.
— Ты знаешь, где она живёт?
— Нет, но узнаю.
Шерил мгновение помолчала.
— Может, тебе стоит спросить у Тайсона? Он наверняка в курсе.
— Да не хочу я лезть с этим к Тайсону. Он наверняка подумает, что я его обвиняю.
— А если он и вправду замешан?
— Нет, что ты. Он не тот тип.
— А пожары, которые он устраивал? Это тот тип?
— Да, но пожары всегда были ответом на провокации других. Это у него вроде аллергии: реакция на плохое обращение. Тайсон не способен вот так ни с того ни с сего просто портить людям жизнь из вредности.
— Зато его подружка способна.
— Моя тоже оказалась способна, — вырвалось у меня. Не успел вовремя прикусить язык. Шерил содрогнулась, как будто ей отвесили пощёчину. — Прости, — пробормотал я.
— Нет, — сказала она. — За правду прощения не просят.
Последовало несколько неловких секунд. Мы с Шерил никогда не говорили о лодыжке Остина и камнях, на которых он её сломал. Хотя Шерил и созналась, что это она их подложила, основной груз обвинения вынес на своих плечах я. До нынешнего момента я и не осознавал, насколько глубока моя обида по этому поводу.
— Выходка с Остином была ужасна, и я очень о ней сожалею, — проговорила Шерил. — До сих пор не могу поверить в то, что я натворила.
Я взял её руку в свою и мягко пожал.
— Успокойся, сейчас же ты ни в чём не замешана. Теперь эти ужасы творят другие.
Она кивнула, выпростала свою ладонь из моей, и мы вернулись к работе.
* * *
— Ты слышал, что произошло в «Тьме-тьмущей»? — спросила Джоди, когда я получасом позже объявился на её пороге.
«Тьма-тьмущая» — так называется наш местный кинотеатр, работающий под лозунгом «В прокате не бывает столько фильмов, сколько у нас кинозалов!». А шло там на самом деле четыре-пять картин, зато на тьме-тьмущей экранов.
— Вообрази только, — рассказывала Джоди, — они сегодня открываются и видят: во всех проекционных полно коров! Представляешь — стоят, жуют киноплёнки! Оборудование всмятку! Что скажешь?
Что скажу... Не так уж это и странно, если вспомнить о том, что владелец кинотеатра вызывал ненависть у всей городской ребятни: он решительно выгонял из зала желающих попрыгать с места на место; а ещё у него было обыкновение величать народ, стоящий в очереди за билетами, «быдлом».
— Ты вот что мне лучше скажи, Джоди: как ты могла узнать об этом, если киношка открылась всего пятнадцать минут назад?
— Ну... слышала и всё.
Я прошёлся взад-вперёд по крыльцу — меня слегка нервировала её невозмутимость.
— А ты зачем пришёл? — спросила она. — Неужели собираешься пригласить меня в кино? — Она хихикнула. — А что — пожалуй, пойду, если там показывают «Рогатые тоже плачут».
Я резко обернулся к ней:
— Мне нужны имена. Я хочу знать, кто это сделал — называй всех до последнего. Сколько людей замешаны?
— Ты о чём вообще? — Она скривила рот в гримасе отвращения. — Не понимаю.
— Ещё бы, конечно, не понимаешь. Вся такая из себя невинная.
— Джаред, ты сбрендил?
Особенно раздражало меня это искреннее-преискреннее выражение на её лице. И как только это у неё получается — ведь врёт и даже глазом не моргнёт! Что же касается моих собственных глаз, то я даже не пытался представить себе их выражение в настоящий момент.
— Ты увязла по уши, и мы оба это знаем.
— Ни в чём я не увязла! Я прошлую ночь вообще у подруги ночевала!
— Поклянись! — выпалил я.
— Клянусь!
— Не верю!
— Клянусь могилой моей бабушки!
— Всё равно не верю!
