Алек поднялся и пошёл к двери; на его глазах от страха выступили слёзы. Но двигался он недостаточно быстро, поэтому я сграбастал его за руку и потащил за собой. Он не вырывался. Так мы и пронеслись сквозь толпу зевак, которые, скорей всего, ломали голову, что за номер этот сумасшедший Джаред Мерсер отчебучил на этот раз.
К тому моменту когда мы добрались до приёмной, лицо Алека пошло пятнами; и вообще он выглядел так, будто кто-то медленно накачивает его воздухом. Не пройдёт много времени, и Алек превратится в красный распухший до безобразия пузырь. Я чувствовал, как он дрожит, и не колеблясь потащил его мимо конторки прямо в кабинет медсестры.
— Вам туда нельзя! — вякнула секретарша.
Я проигнорировал её вопли; мы ворвались в кабинет и — о чудо! — медсестра сидела за столом и ела. Услышав шум, она подняла голову — изо рта у неё свисали лингвини.
— Аллергическая реакция! — воскликнул я. — Пенициллин!
— О Боже!
Медсестра не стала терять ни секунды, крикнула секретарше, чтобы та позвонила 911, а сама усадила пациента на стул. Колени Алека ходили ходуном — то ли от страха, то ли так проявлялась аллергическая реакция.
— Сколько он принял? Давно?
— Много. Только что. Вам нужен инжектор с адреналином? У меня где-то здесь собственный...
Я кинулся искать упомянутый инжектор на полке со всякими медицинскими штуками, в результате чего всё, что там лежало, оказалось на полу.
— Иди поговори с оператором на 911. Расскажи им то же, что мне. — Медсестра выпроводила меня за дверь.
Слухи разлетелись со скоростью ветра, и к тому времени, когда примчалась скорая и увезла Алека в больницу, об «инциденте» говорили уже все.
— Это сделал ты — всем известно! — прозудел Бретт Уотли, сидящий на естествознании позади меня. — Не думай, что если ты в последний момент струсил и пошёл на попятный, то стал чистеньким и беленьким.
Я понимал — его мнение разделяет вся школа. Нет, правда — кто, кроме самого преступника, мог знать, что еда Алека напичкана пенициллином? А я в моём новом обличье — лихой прикид и поведение ему подстать — самый подходящий кандидат на роль злодея. О_о могла бы снять с меня подозрения, но я нигде не мог её найти; да и то сказать — наверняка она так перепугалась, что вряд ли захочет признать свою причастность к этому делу.
Я беспрестанно всматривался в своих соучеников: не проявится ли в чьём-либо поведении нервозность, вызванная осознанием собственной вины; или наоборот — не выкажет ли кто досаду, что мне досталась вся слава. Я составил и записал в блокнот список из пятнадцати подозреваемых. Половину из них уже вычеркнул, оставшиеся были под вопросом.
Моим спасением стал бег. Я не хотел ни с кем говорить, не хотел никого видеть; и несмотря на то, что остаться наедине со своими мыслями мне тоже не улыбалось, я решил, что бег поможет хоть чуть-чуть дистанцироваться от случившегося. Если мне удастся сосредоточиться на ритме движения и дыхания, то, может, я на несколько минут перестану терзать себя раздумьями. Я удрал со следующего урока — с контрольной по математике — и принялся утюжить улицы. Просто бежал куда глаза глядят. Вот Сосновая, на которой нет ни одной сосны, лишь спящие зимним сном платаны; вот траттория Солерно, пустая в этот неурочный послеобеденный час... Я устремился было в сторону шлюпочной гавани, на Погост, но на это печальное кладбище старых судов меня не тянуло, так что я повернулся и двинулся обратно в город по извилистой дороге вдоль берега. Я бежал и бежал, и мне казалось, будто прошло несколько часов.
Может, пройти проверку на детекторе лжи и доказать всем, что я говорю правду? К сожалению, приходилось признать — что бы я ни сказал и ни сделал, это ничего не изменит: люди при желании ухитряются обмануть полиграф. Социопаты умеют врать не моргнув глазом, так что таким путём я свою невиновность не докажу; Грин просто лишний раз убедится, что был прав на мой счёт. И почему только люди так устроены — не могут заглянуть друг другу в головы напрямую? Ведь получается, что у каждого своё собственное понимание правды, другим недоступное.
Я до того ушёл в себя, что заметил поравнявшийся со мной автомобиль только тогда, когда стекло опустилось и раздался голос водителя:
