Он был так уверен и так весел, что Селия забыла о страхе и отдалась музыке.
Потом они, взявшись за руки, вместе шли к бунгало, и Вин приятным тенором напевал одну из песен. Все было прекрасно, он больше не пытался говорить о любви, и Селия не знала, радоваться этому или печалиться. Одно она знала наверняка: он поступил не только благородно, но и обдуманно. Если бы он продолжал настаивать, она бы наверняка отказалась. А так он дал ей возможность оставить все как есть. Войти в дом Винсент отказался, сославшись на то, что должен успеть вернуться в свою берлогу.
— Сегодня мне обязательно нужно поспать. Скоро приезжает мой старший брат, а он не любит прожигателей жизни. Смысл его жизни — работа, работа и еще раз работа.
— Так думают многие люди, независимо от их желаний, — заметила Селия.
— Милая, не заставляй меня страдать! Конечно, ты права, но Грег выбрал свой путь совершенно добровольно. Не могу припомнить случая, чтобы он когда-нибудь валял дурака, а ведь он всего на четыре года меня старше.
— А сколько тебе лет, Вин? — с любопытством спросила Селия. Раньше это ее не интересовало. Он казался ей таким молодым, что она удивилась, когда он ответил:
— Двадцать пять.
— А мне двадцать четыре.
— Правда? А я-то думал, тебе не больше двадцати.
— А на самом деле я уже старушка, — серьезно ответила она. — Лучше тебе отказаться от своего решения, Вин, пока не поздно.
Вместо ответа, он прижал ее к себе и крепко поцеловал, так что Селия даже не успела увернуться.
— Не говори глупостей. Мне наплевать, даже если бы тебе было сорок четыре! Ты моя девушка, и я женюсь на тебе. Не забудь об этом.
Селия рассмеялась, и внезапно Вин быстро оттолкнул ее от себя:
— Совсем забыл: завтра я не приду. Грег останется ночевать, и он намерен насладиться моим обществом. Спокойной ночи, моя любовь!
— Спокойной ночи, — ответила Селия, глядя, как Вин скрывается за поворотом. Потом она повернула к бунгало, вспоминая его мальчишескую пружинистую походку и то, как свет луны играл в его волосах, почти таких же белокурых, как у нее. — Ты становишься страшно сентиментальной, девочка моя, — с упреком произнесла Селия. — А с таким молодым человеком надо держать ухо востро.
Она вбежала в дом. Джени и Эверетт сидели на веранде. Эверетт обнимал свою жену за талию, а ее голова покоилась на его плече. Однако Джени быстро высвободилась из его объятий, но не потому, что смутилась, как большинство людей в подобной ситуации, а потому, что ее подтолкнула на это любовь к сестре, смешанная с любопытством.
— Ну как, тебе понравилось, дорогая? — спросила она, жестом приглашая сестру сесть рядом с собой. — Вин хорош в постели?
Эверетт толкнул ее:
— Милая, ты невыносима! Неужели нельзя не вгонять людей в краску?
— Глупости! — с достоинством произнесла Джени. — Мы с Селией всегда рассказывали друг другу о своих любовных приключениях, и совершенно очевидно, что этот молодой человек ею очарован. Давай, Селия, расскажи нам.
Селия рассмеялась. Она уже привыкла к прямоте Джени, странной в сочетании с ее ангельской внешностью, однако сейчас она не собиралась обсуждать Вина. Впереди у нее достаточно времени.
— Вин был очарователен, — беззаботно произнесла она. — С ним так весело. — Она вполне естественно зевнула. — Пойду спать, ребята. Весь этот морской воздух, солнце и танцы до упаду совершенно меня вымотали.
Она с нежностью поцеловала Джени, потрепала Эверетта по голове и пошла в дом.
Ее комната находилась с другой стороны от веранды, поэтому она не слышала, как Джени задумчиво произнесла:
— Интересно, что все это значит?
— Что именно, милая?
Джени испустила мученический вздох, всем своим видом показывая, что любит своего мужа, невзирая на его непонятливость.
— Селия нас обманула, — терпеливо объяснила она. — Сегодня что-то случилось, я уверена. А она просто не захотела рассказывать. Ладно, забудь. Завтра я все из нее вытяну.
— Может, не стоит? — с сомнением протянул Эверетт. — Все-таки это ее личное дело.
Джени посмотрела на него широко раскрытыми глазами:
— Конечно же милый! Я не собираюсь совать свой нос в ее дела, просто хочу помочь.
