И почему кто-то орал в ухо на общеторговом?!
— Спокойно! — разобрал Алекс наконец-то. — Успокойся, а то оба хряпнемся! Дыши! Раз-два, раз-два, раз-два!
Он сделал заполошенный вдох, потом другой — и обнаружил, что несется над самой водой, чуть не срезая края волн. Несется, встегнутый в какую-то железную раму, а вокруг трещит по швам разрываемый его движением океанский ветер… но не только он: еще и ревел где-то сзади мотор. Ревел на повышенных тонах, явно едва справляясь: потому и вода хлестала в лицо.
Еще Алекс не сомневался, что до этого он таки окунулся: по неопреновому костюму хрен поймешь, но волосы его, густые и жесткие, сильно намокли и прилипли к голове. Случайных брызг для этого было бы недостаточно.
Но что произошло — и что продолжает происходить? Что это были за белые фейерверки среди бела дня? И кто его спас, да еще почему орет в ухо на общеторговом?
Сперва у Алекса мелькнула дикая мысль, что Кора каким-то образом научилась летать и спасла его, но нет, эта версия не выдерживала критики. К тому же, он наконец узнал, в чем его тащили: аэропланчик, который использовали салафодиаки (в смысле, конечно же, фоди) для прогулок над океаном. Маленькая штука вроде земных планеров, только моторчик посовершеннее. Они могли нести двоих — двоих фоди, естественно, два человека туда бы не влезли. Поэтому эта штука чуть не ловит носом волну: пилот с Алексом для нее, стало быть, тяжелы. Выходит, его спас салафодиак?
Он попытался повернуть голову — не вышло.
— Не крутись, и так тяжело! — прикрикнул голос. — Не будешь слушаться — укушу!
Тут Алекс голос узнал: Риу! Ну конечно же, это была Риу, но почему она, тлилиль, не побрезговала воспользоваться «нечистым», «мертвым» инопланетным творением? А впрочем, она ведь с Аше и в «мертвом» доме жила…
Алекс послушно обмяк, гадая, насколько еще хватит горючего в маленьком двигателе. Даже сейчас, когда он опомнился и кое-как перевел дыхание, полет нельзя было назвать приятным. К тому же он почувствовал, как сильно давит на грудь железная сбруя.
— Не нравится — только скажи, — зло крикнула Риу на ухо, — ссажу хоть сейчас! Это все только ради Коры!
«Понятно, что не ради моей неземной красы», — хотел сказать Алекс вслух, но промолчал: вспомнил, что все тлилили в той или иной степени телепаты. И уж точно — контактные телепаты. Он не чувствовал, где его прижимало к Риу, а где — к каркасу планера, но, по всей видимости, такой близости ей для чтения мыслей хватало.
Зато вслух он спросил:
— Где Кора?!
— Впереди! И заткнись! И не думай по возможности!
«Ну точно баба, — пронеслось у Алекса в голове. — Истерит…»
К счастью, Риу на эту мысль не среагировала — может, просто не поняла. Вряд ли она так уж хорошо знала английский, чтобы в стрессовой ситуации считать незнакомые ей гендерные коннотации.
Вдруг мотор взвыл совсем уж непередаваемо, и планер рванул вверх. У Алекса вылетела из головы вся ругань, осталась только гулкая пустота и непрошибаемая уверенность, что вода сейчас очень больно ударит по животу.
Но нет, самолетик выдюжил — не иначе как чудом.
Алекс бросил взгляд вниз — и понял, почему Риу подняла машину вверх.
Они, наверное, добрались до Дипломатического плота. Ну или Алекс не знал, как еще это объяснить (хотя объяснять не хотелось). Во-первых, в нос ему ударил густой запах пыли, химикатов и перегретого пара, он закашлялся — показалось даже, что сейчас задохнется. Вода под ними вся была замусорена. Сложно объяснить. Сперва возникла ассоциация с детской, в которой по полу разбросаны игрушки самой причудливой формы, потом — с прудом, у которого на поверхности плавают скрюченные, иссушенные осенью листья. И только потом до него дошло, что это никакие не листья и не игрушки, это обломки.
Все самое тяжелое, наверное, утонуло быстро: теперь на поверхности плавали клочья пластика, целофана, какого-то пенистого материала — тераны, чье посольство находилось по-соседству с землянами, на нем и спали, и катались по морю. А еще вода раскрашена была полосами разного цвета: тут вам и радужная бензиновая пленка, которая глушила волны, и нечто ярко-синее, вроде медного купороса, и что-то розовое…
