— Для меня было бы большой честью стать вашим другом, Фэнси, — с улыбкой произнес Хью. — И мне приятно познакомиться с вами, Эллен.
— Госпожа Эллен, если вы не возражаете. — Эллен гордо подняла голову.
Фэнси покосилась на сестру. Эллен никогда не любила светских условностей и даже временами упрекала ее в чопорности. Почему же она ведет себя высокомерно?
Хью пристально посмотрел на девушку. Какая же хорошенькая, неожиданно для самого себя подумал он.
— Хорошо, — весело сказал Хью. — Я буду называть вас «госпожа Эллен», а вы меня — «мистер Хью».
Эллен равнодушно пожала плечами:
— Прекрасно. Теперь, когда мы обо всем договорились, вы, может быть, сделаете что-нибудь, мистер Хью? Или предпочитаете проводить время, беседуя с нами?
— А что я должен сделать, госпожа Эллен? — не обращая внимания на высокомерный тон Эллен, дружелюбно спросил Хью. — Мы же с вами не на приеме у королевы.
Почувствовав в словах этого привлекательного молодого человека иронию, Эллен рассердилась. Хью насмехается над ней! Она почувствовала себя уязвленной и слегка смущенной.
— Понимаю. Но вы собираетесь стоять так до тех пор, пока не придет Чанс?
— Чанс? — переспросил Хью, удивленно поднимая брови. — Или мистер Чанс?
Вместо ответа Эллен издала странный звук, напоминавший мяуканье обиженного котенка, и отвернулась, За нее ответила Фэнси, успевшая к этому времени успокоиться и перевести дух.
— Не думаю, чтобы Чанс придавал этому значение, — поспешно сказала она, обращаясь скорее к Эллен, чем к Хью. — Сейчас, по-моему, вряд ли имеет смысл вспоминать о каких-то формальностях. Эти люди спасли нам жизнь, и мы должны быть благодарны им.
Эллен кивнула и, подняв голову, взглянула на Хью. Ее лицо заливала краска стыда, ей было очень неловко за свое поведение.
— Пожалуйста, простите меня, — прошептала она. — Не знаю, что на меня нашло. Обычно я веду себя совсем по-другому. — Она виновато улыбнулась. — И, пожалуйста, зовите меня просто Эллен, хорошо?
Хью с восторгом смотрел на девушку. Даже сейчас, усталая, в грязной одежде, она казалась прекрасной, а ее улыбка настолько очаровала его, что на несколько секунд он застыл как вкопанный. Только прикосновение руки Эллен вывело его из задумчивости.
— С вами все в порядке? — Эллен подошла совсем близко и озабоченно заглянула ему в лицо. — Вы выглядите… чудно!
— Это из-за вашей улыбки, — пробормотал Хью. — Вам не следует пускать в ход свое очарование без предупреждения, Эллен.
— Эллен… Как приятно это слышать. Значит, я могу называть вас Хью?
— Для меня это будет большой честью. — Хью поклонился.
— Ну, наконец-то, — вмешалась Фэнси, — теперь, когда вы разобрались, кого, как следует называть, мы можем, я надеюсь, подумать об устройстве стоянки.
Эллен и Хью внезапно покраснели. Они, похоже, ненадолго забыли о том, что на поляне, кроме них, кто-то есть.
— Боюсь, мы не сможем обеспечить вам особенного комфорта, — сказал Хью. — Все, что у нас есть, помещается вот в этих сумках. Но если вы пока посидите, я посмотрю, что можно сделать.
— Мы поможем! — воскликнула Фэнси. — Доставайте из сумок все, что надо, а мы пойдем наберем хвороста.
Чанс вернулся еще засветло. Когда он появился на поляне с половиной оленьей туши на плече, у реки трещал костер, над которым висел чайник с кипящим кофе, а в воздухе носился аппетитный запах пирожков.
Хью, Эллен и Фэнси, сидевшие у огня, были настолько увлечены разговором, что даже не заметили, как он подошел.
Почувствовав, что кто-то приближается, Хью вскочил на ноги и схватился за нож, готовясь отражать нападение. Рассмотрев в сгущающихся сумерках Чанса, он виновато улыбнулся:
— Я не слышал, как ты подошел.
— Окажись вместо меня Тэкеры или индейцы, ты был бы уже мертв, — сухо ответил Чанс.
— Ты прав. — Хью вложил нож в ножны. — Мне надо быть повнимательнее.
Чанс насмешливо хмыкнул.
— Надеюсь, этого хватит даже для самых голодных, — сказал он, снимая тушу с плеча и опуская ее на землю. — То, что не съедим сейчас, можно будет прокоптить над костром и оставить до утра.
Они дружно принялись за еду. Ужин показался Фэнси восхитительным. Оленина была свежей и сочной, кофе — горячим и крепким, а пирожки с хрустящей корочкой оказались внутри мягкими и нежными. Сестры наелись бы до отвала, но Чанс и Хью предупредили, что после нескольких дней без пищи есть слишком много нельзя. Фэнси ела не торопясь, смакуя каждый кусочек, и лишь когда Чанс сказал: «Ну, пока хватит. Через час или два поедите еще», — поняла, что голод больше не мучит ее.
