Фэнси вдруг поймала себя на том, что хочет для Эллен того, чего все эти годы была лишена сама, — светской жизни в Лондоне, выездов на званые вечера и в театр, конных прогулок по Гайд-парку, богатых и знатных поклонников. Состояние и титул баронессы могли открыть для Фэнси — теперь леди Мерривейл — любые двери, как и для ее сестры.
Если Фэнси когда-нибудь и задумывалась о том, кто мог бы составить для Эллен хорошую партию, она никогда не высказывала своего мнения вслух. Она любила сестру и искренне желала ей счастья. В январе они переехали в Лондон, и, когда Фэнси меньше чем через две недели заметила, что Эллен начинает оказывать знаки внимания старший сын графа Монроуза, ее сердце наполнилось радостью и гордостью за сестру. К несчастью, молодой Монроуз был весьма невзрачен, и Эллен быстро привлек к себе высокий и симпатичный Джонатан Уокер из Виргинской колонии.
Крошечная морщинка пересекла лоб Фэнси. Ей бы радоваться: Эллен влюбилась в такого человека! Джонатан казался идеальным поклонником для любой девушки — высок, красив, богат, обладает редким обаянием. За все время их знакомства Фэнси не нашла в нем ни одного недостатка. Даже то, что он жил не в Англии, а в Америке, не делало его менее привлекательным — Фэнси втайне считала, что в этом есть своя прелесть, и слушала его рассказы о жизни в колонии с не меньшим вниманием, чем Эллен.
И все-таки что-то беспокоило Фэнси. Она вспомнила, как Джонатан иногда смотрел на нее — будто был не прочь поухаживать. Неужели он стремится к ней, а не к Эллен? Неужели обратил внимание на сестру, только когда Фэнси недвусмысленно дала понять, что не хочет снова выходить замуж? Эллен говорила, что слишком молода для Джонатана — ему уже тридцать шесть, а ей всего восемнадцать. Впрочем, разница в возрасте между Спенсером и Фэнси была когда-то еще более значительной… Фэнси внезапно подумала, что в обаянии Джонатана есть что-то искусственное — как будто он все время носит маску, скрывая свое истинное лицо, — но тут же покраснела, устыдившись своих мыслей.
— Смотри, Джонатан и Симмонс! — Радостный возглас Эллен вывел Фэнси из задумчивости.
Она обернулась и увидела высокого красивого мужчину, с улыбкой приближавшегося к ней. Это был Джонатан. За ним шел Симмонс, невысокий смуглый слуга, в присутствии которого Фэнси почему-то чувствовала себя неуютно.
Не желая выглядеть на корабле напыщенно, Джонатан не надел парик, а заплел темные волосы в косицу. Синий камзол с жилетом и брюки цвета буйволовой кожи придавали ему стильный вид. На ногах Джонатана были шелковые чулки со стрелками и туфли с серебряными пряжками. Рукава его тонкой льняной рубашки заканчивались широкими манжетами. В левой руке он держал изящную трость.
Симмонс остановился на почтительном расстоянии. Джонатан подошел к сестрам.
— Доброе утро, леди, — учтиво поклонился он. — Думаю, сейчас, когда мы отправимся в наши владения, мне будет завидовать вся Виргиния.
Эллен покраснела, а Фэнси, сделав над собой усилие, улыбнулась:
— Вы нам льстите.
На мгновение лицо Джонатана приняло обиженное выражение, но в его глазах по-прежнему сверкали веселые огоньки.
— Как вы можете так говорить? Поверьте, это чистая правда!
Сестры даже в дорожной одежде выглядели и впрямь прелестно. Эллен в то прекрасное утро сделала себе высокую прическу, выпустив два локона на шею; она надела светло-голубое канифасовое[4] платье. Темно-зеленый плащ она держала в руке, а в изящном вышитом мешочке, прикрепленном к поясу платья, лежал флакончик ее любимых духов.
Фэнси перевязала волосы сзади широкой терракотовой лентой и надела широкополую касторовую[5] шляпу. Она выбрала платье с горчичными и коричневыми полосами и нежным светлым кружевом по горловине. Зная, что ей впервые предстоит встреча с матерью и старшим братом Джонатана, Фэнси решила одеться как можно скромнее — все-таки она вдова. Ей не приходило в голову, что шляпа придает ей игривый вид, платье необычайно гармонирует с цветом лица и соблазнительно подчеркивает тонкую талию и маленькую крепкую грудь.
Джонатан не остался равнодушным к очарованию Фэнси. Снова и снова хвалил он себя за то, что не увлекся Эллен. Идея пригласить сестер в Ричмонд была, как ему казалось, весьма удачной. Фэнси и Эллен будут гостить у Уокеров несколько месяцев, и за это время многое может измениться. Вполне вероятно, Фэнси все-таки поймет, что быть вдовой далеко не так хорошо, как ей кажется, и вновь станет помышлять о замужестве. А Эллен… что ж, со временем станет ясно, как с ней поступить.
