Трудно, согласитесь, не предположить, что отмеченная несообразность есть явный след фальсификации. Все вероятней, что при публикации здесь опущено слово "военный". Ленин предлагал, во-первых, оставить и укрепить военный союз социалистических республик; во-вторых, их дипломатический союз, а от сталинского "союзного государства" отказаться'' (В. Дорошенко. Ленин против Сталина. 1922–1923. — Звезда, апрель 1990, № 4).
70. Из архива Бека.
71. Ленин, ПСС, т. 45, с. 478.
72. Там же, с. 607.
73. См. предисловие В. Логинова к публикации "Из архива Бека". В этом письме указывалось, что Ленину из-за переутомления не разрешено читать газеты и что он не принимает участия в заседаниях Политбюро, не читает протоколы; что ввиду невыносимости для Ленина состояния бездеятельности ему разрешено вести дневник, части которого он время от времени пытается публиковать в партийной прессе. Таким образом, недвусмысленно давалось понять, что на выступления Ленина в печати больше не следует обращать внимание (см. Политическое самообразование, 1988, № 8).
74. Ленин. ПСС, т. 45, с. 479.
75. Там же, с. 485.
76. Яковлев. Последний инцидент.
77. Ленин. ПСС, т. 45, с. 485–486, 607.
78. Л. А. Фотиева. Из жизни Ленина. М., Политиздат, 1967, с. 313–314.
79. Ленин, ПСС, т. 45, с. 714. Из записи доктора Кожевникова.
80. Там же.
81. Троцкий писал:
"Членам пленума Цека. Совершенно секретно. К проекту реорганизации и улучшения работы центральных учреждений партии.
I.
Необходимые предварительные фактические пояснения
1. Значительная часть членов пленума фактически введена в заблуждение относительно моей позиции в вопросе о реорганизации центральных партучреждений (по инициативе тов. Ленина). Никакого предложения я ни в пленум, ни ранее в Политбюро не вносил. Никакого оформленного предложения я не имел. Более того: в Политбюро мы единогласно решили не выступать по этому острому вопросу с какими-либо сепаратными предложениями, а попытаться сговориться путем обмена мнений на каждом заседании. Предложение было мое, и оно встретило полное сочувствие. Мы рассчитывали, что партия подаст свой отклик на письмо тов. Ленина, появятся статьи в "Дискуссионном листке", и Политбюро, а затем и пленум получат возможность более глубоко прощупать настроение партии в этом вопросе и в более точной форме и с полным единодушием пойти навстречу назревшим организационным преобразованиям. Повторяю, таково было мое предложение на Политбюро, и оно встретило полное сочувствие.
2. Внесение в пленум проекта тов. Зиновьева явилось для меня полной неожиданностью. В Политбюро эти тезисы не обсуждались. Самый порядок их внесения шел вразрез с тем соглашением, которое было единодушно заключено членами Политбюро: принять все меры к устранению в этом вопросе сепаратных выступлений.
3. Получив за несколько часов до заседания текст тезисов тов. Зиновеьва, я совершенно не понял, о какой идее "двоецентрия" идет речь, так как мне не известен был какой-либо проект "двоецентрия", внесенный в Политбюро или в пленум ЦЕКА. Я не считал своей записки, явившейся простым эпизодом в условленном нами обмене мнений, за какой-либо проект, и притом суть даже и этой моей записки совершенно не состояла в "двоецентрии". Смысл этого полуоформленного отражения идеи "двоецентрия" разъяснился мне только во время прений на пленуме, причем я убедился, что моя записка членам Политбюро, являвшаяся одним из моментов нашего внутреннего, еще не оформленного обсуждения в Политбюро, представлена некоторыми членами пленума, как мое "предложение", суть которого состоит в "двоецентрии" и которое направлено против предложения тов. Ленина. Некоторые из членов пленума, кем-то соответственно информированные и инструктированные, высказались в том смысле, что проект тов. Ленина имеет своею целью сохранение единства, а мой — раскол.
4. Я не стану здесь доискиваться ни персональных источников, ни целей этой кружковой инсинуации, соответственно подготовленной. Но заявляю: "Простое фактическое изложение письма тов. Ленина и моего отношения к этому письму, как и к предшествовавшему ему документу, не оставит ничего от этой недобросовестной карточной постройки. Дело обстояло как раз наоборот. В то время, как большинство членов Политбюро считало невозможным самое напечатание письма тов. Ленина, я, наоборот, не только настаивал и — при содействии тов. Каменева и в отсутствие тов. Зиновьева — настоял на напечатании письма, но и отстаивал основные его идеи или, чтобы быть более точным, те идеи его, которые казались мне основными.
