[После смерти Ленина] Сталин […] мог бояться, что я свяжу смерть Ленина с прошлогодней беседой о яде, поставлю перед врачами вопрос, не было ли отравления; потребую специального анализа. Во всех отношениях было поэтому безопаснее удержать меня подалее до того дня, когда оболочка тела будет бальзамирована, внутренности сожжены, и никакия экспертиза не будет более возможна.
Когда я спрашивал врачей в Москве о непосредственных причинах смерти, которой они не ждали, они неопределенно разводили руками. Вскрытие тела, разумеется, было произведено с соблюдением всех необходимых обрядностей: об этом Сталин в качестве генерального секретаря позаботился прежде всего! Но яду врачи не искали, даже если более проницательные допускали возможность самоубийства. Чего-либо другого они, наверное, не подозревали. Во всяком случае, у них не могло быть побуждений слишком утончать вопрос. Они понимали, что политика стоит над медициной. Крупская написала мне в Сухум очень горячее письмо; я не беспокоил расспросами на эту тему. С Зиновьевым и Каменевым я возобновил личные отношения только через два года, когда они порвали со Сталиным. Они явно избегали разговоров об обстоятельствах смерти Ленина, отвечали односложно, отводя глаза в сторону. Знали ли они что-нибудь или только подозревали? Во всяком случае, они были слишком тесно связаны со Сталиным в предшествующие три года и не могли не опасаться, что тень подозрения ляжет и на них. Точно свинцовая туча окутывала историю смерти Ленина. Все избегали разговора об ней, как если б боялись прислушаться к собственной тревоге. Только экспансивный и разговорчивый Бухарин делал иногда с глазу на глаз неожиданные и странные намеки.
— О, вы не знаете Кобы, — говорил он со своей испуганной улыбкой. — Коба на все способен''(29).
Итак, Троцкий сообщил о том, что Сталин отравил Ленина. Осталось только понять каким образом и когда. Если декабрьская басня Бедного и июньское сообщение "Руля" об отравлении не случайность, то приходится допускать, что Ленина начали травить (в буквальном смысле этого слова) не позднее июня 1922 г. Можно даже предположить, что первый серьезный удар у Ленина 25–27 мая как раз и был вызван ядом. Здесь нам несколько помогает заявление чекиста Семенова о планах убийства Ленина, приписываемых эсерам, но, очевидно, блуждающих в головах тех, кто, в отличие от эсеров, действительно был способен на отравление Ленина — Сталина и его союзника Дзержинского: "Они, примерно, считали возможным отравить Ленина, вложив что-нибудь соответствующее в кушанье, или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь"(30).
В 1934 году, уже находясь в эмиграции, Троцкий записал в дневнике: "Ленин создал аппарат. Аппарат создал Сталина"(31). Именно Сталин стал человеком, заменившим Ленина в партии; причем было бы наивно считать, что в 1921–1928 годах Сталин был партийным функционером среднего звена. Вы не понимаете того времени. Не понимаете, какое значение имел Сталин. Большой Сталин, — говорила позже о 1922-23 годах личный секретарь Ленина Л. А. Фотиева. — […] Мария Ильинична [сестра Ленина] еще при жизни Владимира Ильича сказала мне: "После Ленина в партии самый умный человек Сталин". […] Сталин был для нас авторитет. Мы Сталина любили. Это большой человек. Он же не раз говорил: я только ученик Ленина''(32).
Труднее определить, когда именно ученик переиграл своего учителя и стал "большим Сталиным". Похоже, самым поздним сроком следует считать месяц назначения Сталина на пост генсека: апрель 1922 года. Отметим сразу же, что день избрания Сталина на этот пост никем не был назван, что свидетельствует об отсутствии письменного формального постановления о назначении Сталина. Как в свое время Свердлов, Сталин стал генсеком фактически. Именно этот пост был облюбован Сталиным для восхождения к абсолютной власти. "Ролью только политического вождя, который на свою аудиторию воздействует лишь статьями и речами, он никогда не довольствовался, а всегда стремился держать в своих руках и нити организационных связей: он превосходно знал, что только таким путем можно держать в руках те руководящие кадры партийных работников, которые необходимы для функционирования всякой организации". Эти строки, превосходно характеризующие Сталина, принадлежат Крупской и относятся к Ленину. Дореволюционному Ленину 1901 года(33).
