Сталин – А. Н. Афиногенову
Не ранее 2 апреля 1933 г.
Тов. Афиногенов!
Идея пьесы богатая, но оформление вышло небогатое. Почему-то все партийцы у Вас уродами вышли, физическими, нравственными, политич. уродами (Горчакова, Виктор, Кулик, Сероштанов). Даже Рядовой выглядит местами каким-то незавершенным, почти недоноском. Единственный человек, который ведет последовательную и до конца продуманную линию (двурушничества) – это Накатов. Он наиболее «цельный».
Для чего понадобился выстрел Нины? Он только запутывает дело и портит всю музыку.
Кулику надо бы противопоставить другого честного, беспорочного и беззаветно преданного делу рабочего (откройте глаза и увидите, что в партии есть у нас такие рабочие).
Надо бы дать в пьесе собрание рабочих, где разоблачают Виктора, опрокидывают Горчакову и восстанавливают правду. Это тем более необходимо, что у Вас нет вообще в пьесе действий, есть только разговоры (если не считать выстрела Нины, бессмысленного и ненужного).
Удались Вам, по-моему, типы отца, матери, Нины. Но они не доработаны до конца, не вполне скульптурны.
Почти у каждого героя имеется свой стиль (разговорный). Но стили эти не доработаны, ходульны, неряшливо переданы. Видимо, торопились с окончанием пьесы.
Почему Сероштанов выведен физическим уродом? Не думаете ли, что только физические уроды могут быть преданными членами партии?
Выпускать пьесу в таком виде нельзя.
Давайте поговорим, если хотите.
Привет!
И. СТАЛИН
P.S. Зря распространяетесь о «вожде». Это нехорошо и, пожалуй, неприлично. Не в «вожде» дело, а в коллективном руководителе – в ЦК партии.
И. СТАЛИН
Из письма Демьяна Бедного – Сталину
5 апреля 1933 г.
Иосиф Виссарионович! Мне как-то даже совестно, что вот некстати подошла эта возрастная дата и вынудила Политбюро судить и так, и так: и плох Демьян, и сохранить бы его. Твердо, искренне Вам говорю, что мне этот горестный, не вовремя подкравшийся «юбилей» самому встал поперек горла. Не озабочивайтесь, пожалуйста, какую бы этому юбилею придать расцветку? Не обязательно нужно награждать меня «орденом Ленина», поскольку возникают сомнения, что я его заслуживаю, или опасения, не пришлось бы меня этого ордена лишать. Пусть само ненаграждение будет истолковано уже как лишение, – пусть даже проскользнет самая дата неотмеченной, – все равно никто не услышит моей жалобы. Улыбаться только мне трудно. И работать будет еще трудней. Но работать я буду. Буду работать в твердой уверенности, что подлинный мой праздник не уйдет, не уйдет от меня. Праздничным днем будет тот день, когда много грязи и шелухи стряхнется, свеется с меня, – когда устранятся все сомнения, и партия, ЦК и Вы, дорогой Иосиф Виссарионович, без колебаний скажете мне: «Ты – наш, мы тебе верим!»
Всего не скажешь. Об одном прошу: поверьте искренности этого письма и тому, что это не какой-то тактический прием и что никаких личных моментов оно не преследует.
О личном говорить не приходится: оно целиком поглощено тем, что составляет стержень моей жизни: горячо поработать и честно завершить путь, с которого у меня нет и быть не может никакого поворота.
Сердечный привет!
ДЕМЬЯН БЕДНЫЙ
Необходимое пояснение.Накануне вопрос о 50-летней дате Демьяна Бедного обсуждался на Политбюро, где в адрес юбиляра было высказано много замечаний, о чем юбиляру стало известно.
Из комментария Л.В. Максименкова:
Бедный будет награжден орденом Ленина 11 апреля… В постановлении Президиума ЦИК отмечались литературные заслуги «выдающегося пролетарского поэта»… ЦК приветствовал «пролетарского писателя – поэта»… Газета «Правда» – «поэта-большевика, старого правдиста («Правда», 1033. 12, 13 апр.). Через месяц поэтические произведения Демьяна снова, после долгого конфликтного перерыва, начнут регулярно публиковаться в «Правде».
9 июля 1933 г.
Направляю Вам некоторые из неопубликованных сатирических басен, на наш взгляд, контрреволюционного содержания, являющихся коллективным творчеством московских драматургов Эрдмана, Масса и Вольпина.
Басни эти довольно широко известны среди литературных и окололитературных кругов, где упомянутые авторы лично читают их.
