Впоследствии в одном из своих отчетов Хитаров писал: «В связи с рурской оккупацией антимилитаристская работа КИМа получила большой толчок. С первых же дней занятия Рурской области германский и французский комсомол установил между собой тесный контакт и все последующие месяцы работали совместно над разложением армии французских империалистов. Это был первый в истории КИМа пример столь широкого и тесного международного сотрудничества в виде совместной борьбы против общего классового врага. Еще французские войска не вошли в Рурский бассейн, как впереди них оказались французские комсомольцы, которые с помощью своих германских товарищей расклеили по всей области плакаты, разоблачавшие цели и замыслы французских империалистов и призывавшие французских солдат к неповиновению, к братанию с германскими рабочими и к совместной борьбе против буржуазии — как французской, так и германской».
И прошли месяцы, и кто-то бросил крылатую фразу, что Рур стал красным капканом для молодых французских солдат. Может быть, чуть гиперболично, но, по существу, справедливо. Среди оккупационных войск началось брожение. Пришлось принимать самые срочные меры — отзывать распропагандированные роты и батальоны из Рура и заменять их новыми, надежными. Но даже новые войска — зуавы и марокканские стрелки — также отказывались стрелять в бастующих рабочих, тайно читали и передавали друг другу листовки с пламенным обращением быть «не палачами, а братьями».
Еще больший размах приняла кампания активного сопротивления оккупантам после международной конференции во Франкфурте-на-Майне, созванной по инициативе фабрично-заводских комитетов Рейнско-Вестфальской области. Был принят манифест «К рабочим всех стран!» и избран Международный комитет действия против военной опасности и фашизма. Его возглавили Клара Цеткин, Фриц Геккерт и Анри Барбюс.
Активное участие в работе этой конференции принимал и Рафаэль Хитаров.
А как он жил в эти горячие, густо пахнущие порохом дни?
Забыл, что такое сон и отдых. Появлялся там, где в нем больше всего нуждались. Был доступен для каждого комсомольца и неуловим для тех, кто жаждал с ним расправиться.
Жил очень просто. Стал изучать французский язык и уже через несколько месяцев мог не только читать периодическую прессу, но довольно сносно разговаривать.
6
С тех времен сохранилась изрядно пожелтевшая фотография.
С нее из такого далекого прошлого смотрят шесть юношей и две девушки.
Крайний в первом ряду слева Эрих Виснер. В 1928 году он, работая в ЦК КИМа, вместе с Валерианом Зориным возглавлял международное детское бюро.
Рядом с ним невысокая темноволосая девушка Лотта Кюн. Впоследствии она стала женой и верным другом Вальтера Ульбрихта, разделив с ним судьбу революционера-подпольщика, а затем выдающегося государственного деятеля нового социалистического государства — Германской Демократической Республики.
Слева сидит еще одна немецкая комсомолка — Луиза Дорвальд, по мужу Шелике. Луиза Шелике, сейчас ветеран СЕПГ, вспоминает:
«…Летом 1921 года на собраниях и других встречах я познакомилась с товарищем Рудольфом. В то время мне было неясно, являлся ли Рудольф представителем ЦК комсомола в Рурской области или по другой причине прибыл в Германию. О себе он много не говорил. Я знала только, что он русский, который хорошо говорит по-немецки. Я удивлялась тому, что он, будучи представителем, работает в шахте. Он был самым умным среди нас, и то, что всегда готов был помочь каждому из нас советом и делом, делало его особенно симпатичным».
И еще:
«Весной 1922 года я встретила Рудольфа в Дюссельдорфе. Я помню одну прогулку, на которой решался вопрос о моей поездке в Советскую Россию, в Москву, чтобы поработать машинисткой в Исполкоме КИМа… Именно Рудольф научил меня первым русским словам, необходимым для этой поездки. Он дал мне также ряд советов по поводу моей будущей московской жизни.
…Последний раз я встретилась с товарищем Хитаровым летом 1928 года в Берлине. Это было незадолго до открытия пятого конгресса КИМа. Мой муж, Фриц Шелике, уже уехал в Москву на конгресс в качестве руководителя издательства Интернационала молодежи. Тут мне позвонил тов. Р. Тунич и спросил, не могу ли я предоставить ночлег молодому товарищу, который едет на конгресс в Москву. Я согласилась. И ко мне на Андреасбергштрассе, 7, когда стемнело, пришел «молодой товарищ». Это был Рудольф — товарищ Хитаров».
