– Усади свою капитанскую задницу в своё же начальственное кресло и слушай, – достаточно строго потребовал Лис, вертя ключ в лапах. – В твоих интересах не перебивать меня.
Монолог затянулся минут на пять-шесть, потому что сначала мой учитель вернул орудие убийства на место, после чего максимально доходчиво и чётко изложил всё, что нам удалось выяснить за сегодняшний день. Мрачный Санглер, закусив губу, не перебивал, да, но каких трудов это ему стоило, кто бы знал? Когда мистер Ренар закончил, то на весь кабинет раздался громоподобный рёв:
– Лейтенанта-а Гастона-а ко мне-е!!!
Тот явился по первому зову, седой, подтянутый, с каменной маской на лице. Я никогда бы не подумал, что у убийцы может быть такое честное выражение лица.
– Капитан?
– Эти господа из Скотленд-Ярда обвиняют тебя в смерти моего племянника!
– Какие глупости, право? – Лейтенант Гастон спокойно отшагнул назад к книжному шкафу. – Шеф, всё было совсем не так. Просто ваш знакомый Лис давно состоит в преступных связях с Крейзи Лизой. Она убила вашего родственника, а он дерзнул пронести орудие убийства сюда, чтобы застрелить вас из мести!
В широкую грудь кабана уставился новенький «ключ города».
– Ты не посмеешь…
– А чего мне терять, Санглер? Думаете, в суде поверят им, а не вашему верному заместителю? – честно удивился негодяй, спуская курок.
Я зажмурился. Раздался сухой щелчок. Побледневший лейтенант быстро выстрелил ещё раз. Результат тот же.
– Как выражается мой секретарь, какого Ньютона-шестикрылого? – спросил Лис, ни к кому конкретно не обращаясь. – Оружие всегда следует проверять перед использованием. А то мало ли какой беспринципный тип вроде меня возьмёт да на всякий случай вытащит пулю.
Он раскрыл ладонь и положил на стол маленький свинцовый шарик. Точно таким был убит несчастный племянник капитана парижской полиции.
– Вообще-то я выражаюсь не совсем так…
Договорить мне не удалось, потому что лейтенант Гастон развернулся на выход, а кабан бросился за ним, подмял под себя и начал душить. Мой учитель кинулся на спину своего приятеля и поймал его шею в локтевой захват, безуспешно пытаясь оттащить от хрипящего заместителя. Но вы представляете себе шею кабана?
– Майкл!
– Да, сэр?
– Ты не мог бы… из своей дубинки… один разряд… самый мощный!
– Но это удобно? – засомневался я. – Всё-таки нападение на офицера жандармерии чревато…
– Сделай милость, – из последних сил прошептал мистер Ренар, и я выстрелил.
Электрический удар, способный свалить лошадь, тем не менее лишь замедлил капитана Санглера. На помощь к нам спешили другие жандармы из комиссариата, вы не поверите, но, чтобы оторвать капитана от его жертвы, потребовались усилия ещё шести человек. Причём первых двух он стряхнул с плеч, словно кукол театра марионеток. Преступника Гастона едва удалось откачать.
Но первые же слова неблагодарного кабана, обращённые к нам, звучали как приговор:
– Пошёл вон, Ренар! И если я ещё хоть раз увижу тебя в Париже-е, ты пожалеешь, что на-а свет роди-и-ился-а!
Мой учитель отряхнул колени, поднял цилиндр, водрузил его на голову и послал старому знакомому воздушный поцелуй. После чего мы покинули комиссариат со всей возможной скоростью.
Гаврош, честно ожидавший под фонарным столбом у выхода, не поверил своим глазам, видя нас живыми и здоровыми. По его мнению, из лап фараонов выходят либо в тюрьму, либо вперёд ногами. Кто бы сказал, что он так уж не прав? Мы реально были близки и к тому и к другому.
Остаток дня усталый Лис предпочёл провести в отеле. Описывать ужин не буду, мы не спускались в ресторан, а по совету того уличного мальчишки просто заказали в номер еду с ближайшего рынка. В первый раз за несколько дней я смог нормально поесть. Оказывается, и во Франции умеют просто жарить мясо, просто печь хлеб, просто делать нормальный сыр без плесени и вони. Я люблю их кухню!
Утром меня разбудил мистер Лис, как всегда подтянутый, улыбчивый, одетый с иголочки и готовый ко всему:
– Подъём, мой мальчик! Здесь не принято долго спать. Бегом марш умываться, завтракать и в путь!
– Мы возвращаемся домой? – зевнул я, продирая глаза.
