Воздушный поцелуй - страница 13
Я неуверенно завертел головой, и фагот вдруг начал выводить тревожную мелодию.
Лис одобрительно кивнул в мою сторону и, поменяв выжидательную позу на скорбную, продолжил уже хорошо поставленным оперным голосом:
Зал замер в ожидании ответа. Овечка оглядывалась по сторонам, уже не совсем понимая, зачем сюда пришла и чего именно хочет добиться. Если ей был нужен Ренар, так вот он! Стоит в цилиндре, опираясь на трость, буквально в четырёх шагах, ведёт свою собственную игру, руша все планы, да ещё и поёт.
– Я вас убью! – неуверенно проблеяла она.
Я бросил гневный взгляд в сторону литавр, и громогласный «бум-с!» заставил подпрыгнуть практически весь партер. Не знаю, как насчёт тенора, но оркестр тут явно стоил своих денег. Овца вздрогнула, и пуля вновь сбила цилиндр с головы моего бесстрашного учителя!
Риголетто тут же решил напомнить о себе, над сценой пронеслось тоскливое:
Зрительный зал взорвался овациями!
Собственно, видимо, и преступницу точно так же захлестнула волна творческого упоения оперой, потому что несчастная вместе со всеми начала раскланиваться в ответ на бурные аплодисменты. И вот тут мой наставник, подняв со сцены дважды продырявленный цилиндр, необычайно ловко, кручёным броском запустил им в овцу.
Роскошный головной убор словно бы сам собой наделся на ствол револьвера, а когда она его стряхнула, то, подняв глаза, встретилась с лисьим взглядом уже нос к носу! Всё, теперь всё. Я торжественно взмахнул обеими руками, приказывая дать военный марш…
Со сцены мистер Ренар уносил брыкающуюся даму в кудряшках под «Правь, Британия, морями!», одобрительный свист и топот ног зала. Я поспешил следом, но уйти так просто не удалось: взыскательная лондонская публика жаждала непременно видеть молодого «дирижёра»!
Весь оркестр встал в едином порыве, музыканты в такт постукивали смычками по инструментам, мне пришлось выходить, улыбаться и кланяться. А кто бы поступил иначе? Не стоило, право, обижать равнодушием эстетствующих зрителей, уж они-то ни в коей мере не виноваты во всём этом бедламе. Леди и джентльмены всего лишь купили дорогущие билеты на модную постановку, а уж что мы тут им устроили за их же деньги…
Когда я выбежал из театра, учитель Лис уже усаживал пленницу в кеб.
– Опаздываешь, мой мальчик!
– Прошу прощения, сэр. Это всё-таки опера, высокое искусство…
– Не наслушался пения? Это легко исправить.
Ох, лучше бы я молчал. На этот раз нам категорически не повезло, и старательный горбоносый кебмен чалой масти с чёрной кудрявой гривой надрывно выл всю дорогу:
Нет ничего страшнее и безжалостнее кавказского народного шансона. Ни голоса, ни слуха, ни такта и ни капли сострадания к ближним, так бы я это обозначил. Даже бедная овечка перестала сопротивляться, заткнула уши и тихо всхлипывала всю дорогу.
Лис пересчитал оставшиеся заряды в её «смит-вессоне», переложил оружие во внутренний карман плаща и пальцем проверил дырки в своём цилиндре. Увы, головной убор был испорчен безвозвратно. Наверное, можно попробовать перешить его в плоскую шляпу типа канотье, но обычно такие делаются из итальянской соломки и носят их на побережье летом. Сейчас же середина осени и впереди холодная лондонская зима.
Тем не менее мой учитель относился к пленённой даме с подобающим джентльмену уважением, его речь и манеры были безупречны. Впрочем, как и всегда.
Когда кеб тормознул на нашей улице, он первым вышел на тротуар, не торгуясь, расплатился за поездку и подал руку овце.
