Враг попытался совершить повторный заход, но встретил еще более организованный огонь. Какова была наша радость, когда мы увидели, как, беспорядочно сбрасывая бомбы; фашистские самолеты удирали с поля боя.
...И вот последний рейс московских летчиков из Новой Ладоги в Ленинград. Полчаса лета - и они приземлились на аэродроме Смольное. Там разгрузились, взяли на борт людей.
- На этом ваша работа с Новоладожского аэродрома закончена, - сказал летчикам диспетчер. - Поступило распоряжение еще до наступления темноты всем вернуться на свои базы - в Хвойную и Кушаверу.
С Новой Ладогой летчики расстались с грустью. Какую-то неделю летали с этой площадки. Но она навсегда осталась в памяти. Здесь каждый записал на свой счет по 25-30 рейсов. И каких! Поистине огненных рейсов! Здесь, на Новоладожском пролете, они потеряли своих товарищей: Е Р. Киреева, М. Е. Жукова, И. У. Жантиева... Всего несколько дней назад слышали их голоса, ощущали тепло рук, вместе сидели в столовой... Трудно было примириться с гибелью надежных, верных товарищей, с которыми сроднила их война. У многих было такое чувство, что здесь оставляют они частицу самих себя.
...Прошло немного времени, и самолеты засветло приземлились в Хвойной и Кушавере.
На Хвойнинском аэродроме летчиков встречали как близких, дорогих людей. Девушки из санитарной бригады не скрывали слез радости... Опять собралась добрая половина жителей поселка. Каждому хотелось сказать летчикам слово привата, узнать как "там", в Ленинграде.
Семенков и Булкин направились было в столовую, как к ним подошла средних лет женщина с десятилетним мальчиком. Это была хозяйка дома, где они квартировали, Ольга Ивановна Иванова.
- Пойдемте-ка домой, - пригласила женщина. - Покормлю вас с дороги. Я тут кое-что приготовила.
- Мама блинов напекла, - оповестил сын.
- Здравствуй, Вовка, - протянул мальчику конфету Булкин. - Да ты вроде бы подрос, пока нас не было.
- Вот держи, - Семенков вытащил из кармана комбинезона пачку галет, сунул их в карман мальчишки, подбросил своего любимца в воздух.
От предложения идти ужинать домой летчикам пришлось отказаться. На аэродроме им передали: всем велено собраться в столовой.
- Ольга Ивановна, - сказал Семенков, - а блины вечерком попробуем...
По пути к столовой летчиков остановили девушки.
- Сегодня после ужина танцы и вечер художественной самодеятельности, объявила их старая знакомая Римма Нечаева.
- Для вас приготовили. Приходите, пожалуйста. Ждем, - добавила, покраснев, невысокого роста черноглазая девушка.
К летчикам подошла молодая симпатичная женщина. Это была Вера Николаевна Федорова, парикмахер.
- С возвращением, ребята! Что-то вы подзаросли у меня. На вечер в таком виде не пущу.
- Критику принимаем. Работой обеспечим. Точите ножницы, - ответил за всех Булкин.
Летчики знали эту энергичную женщину еще по работе на аэродроме. Вера Николаевна везде успевала - и грузила самолеты, и разравнивала взлетную полосу, выносила раненых, охраняла продукты.
Потом ее уговорили поработать временно парикмахером. Здесь она и осталась.
...Секретарь Хвойнинского райкома партии Е. И. Зверев не помнил, в двадцатых ли числах ноября или в конце месяца в Хвойную прилетели председатель Ленгориспол-кома Петр Сергеевич Попков и начальник Главного управления ГВФ генерал-майор Василий Сергеевич Молоков.
Расспросив секретаря об интересовавших их вопросах, гости не пробыли в райкоме и получаса.
- Пора, товарищи, - поднялся Зверев. - Летчики нас ждут.
Этот ужин в летной столовой летчики потом называли "банкетом". Хотя все было, как обычно. На столах - алюминиевые кружки с фронтовыми ста граммами. Дары хвойнинских лесов и огородов - соленые грибы, огурцы, капуста, нарезанный лук...
Но никто не притрагивался к еде. Все с любопытством посматривали на командирский стол, где расположились гости. Молоков раскладывал коробочки с орденами, наградные удостоверения.
Наконец из-за стола поднялся Петр Сергеевич Попков. Он передал собравшимся благодарность от Государственного Комитета Обороны, Военного совета Ленинградского фронта, Андрея Александровича Жданова за бесценную помощь ленинградцам.
