Но в день прибытия в Вологду состава с этими продуктами я в очередной суточной сводке, увы, не смог сообщить ленинградским руководителям об отправке этих продуктов. Случилась беда. Вагоны с шоколадом и маслом "потерялись". Минули сутки, другие. Вагоны словно в воду канули. "Не иначе, - подумал я, - украли, увели вагоны. На дороге действует "черная рука".
Пришлось поднять на ноги руководство Северной дороги. В конце концов груз был обнаружен, похитители арестованы. К счастью, довести до конца свое подлое дело они не успели, и продукты были отправлены в Ленинград. Преступники понесли заслуженное наказание по законам военного времени.
Узнав об этом происшествии, Штыков потребовал от меня подробную докладную о случившемся. В это время Терентий Фомич находился в Москве. Он сказал мне, что о случаях воровства на дороге он докладывал И. В. Сталину. Затем были приняты самые строгие меры, пресекающие любые случаи хищения грузов на железных дорогах страны в соответствии с требованиями военного времени.
А вскоре случилось новое ЧП: работники оперативной группы узнали, что произошла заминка в отгрузке Ленинграду сгущенного молока.
В одном из ноябрьских постановлений ГКО было сказано четко: ежедневно перебрасывать в Ленинград по воздуху не менее 10-20 тонн сгущенного молока.
Начали срочно "прозванивать" цепочку: где же произошел сбой. В результате выяснилось, что заминка наступила из-за отсутствия банок для молока. Срочно были приняты меры, и молоко отгрузили в Ленинград.
Спустя несколько дней в Вологду позвонил из Подбо-ровья Н. В. Минкин: наконец, прибыла партия сгущенного молока. Все отправлено на транспортных самолетах в Ленинград. Девятка самолетов в тот день доставила жителям города свыше 20 тонн груза, в основном сгущенного молока.
А рядом с этой цифрой в тетради Сорокина появилась другая, не менее важная. Она означала, что летчики транспортной авиации доставили на аэродром Смольное десятки тонн мяса, спрессованного в блоки. Это Анастас Иванович Микоян распорядился отправить в Ленинград как можно больше спрессованного мяса, которое занимало намного меньше места, что позволяло увеличить загрузку самолетов. Он потребовал от наркомата мясной промышленности дать ему подробную справку о количестве спрессованного мяса, насколько дольше оно может храниться в обычных условиях, какие могут быть потери. И потребовал, чтобы мясо в блоках грузили только Ленинграду. Узнав об этом решении, Терентий Фомич Штыков облегченно вздохнул.
Вологда не подвела. Штыков попросил передать уполномоченному Военного совета Ленинградского фронта по воздушным перевозкам в Хвойной Таирову, что пробки на Северной железной дороге удалось ликвидировать, и теперь к ним регулярно будут поступать эшелоны с продовольствием. Обнадеживающая записка Штыкова Таирову полетела в Хвойную на самолете связи.
Вернувшись в Вологду, летчик передал ответную записку от Таирова. В ней сообщалось, что задание обкома партии и Военного совета Ленинградского фронта успешно выполняется, в отдельные дни Хвойная отправляет в Ленинград на самолетах более 200 тонн высококалорийных продуктов.
Обозы уходят в ночь
Уполномоченный Военного совета
В Ефимовском секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Т. Ф. Штыков вручил члену комиссии обкома по руководству северо-восточными районами М. А. Таирову шифрограмму от А. А. Жданова с предписанием срочно выехать в Хвойную и приступить к обязанностям уполномоченного Военного совета Ленинградского фронта по воздушным перевозкам.
За годы войны в жизни Михаила Алексеевича Таирова было немало неожиданных поворотов. Но, наверное, самым неожиданным был внезапный отъезд из Ленинграда. Произошло это на другой день после взятия фашистами Шлиссельбурга. Его разбудил тревожный ночной звонок секретаря Ленинградского обкома партии Г. Г. Воротова. Слово в слово помнит он тот разговор, хотя прошло с тех пор сорок с лишним лет:
- С постановлением бюро обкома ты знаком? Готовься к отъезду! В шесть утра быть на Комендантском аэродроме.
Внезапно среди ночи поднятый с постели, Таиров спросонок никак не мог взять в толк, зачем он должен в шесть утра быть на Комендантском аэродроме. И только окончательно проснувшись, понял смысл сказанного Ворото-вым - ему надлежит срочно вылететь в Тихвин. Уже на аэродроме утром 9 сентября Таиров спохватился: ведь он не предупредил сотрудников отдела об отъезде! Начнут искать, а его и след простыл. Улетел из Ленинграда.
