...На подходе к Ладоге погода резко изменилась. Облака рваными клочьями спустились до 50-70 метров, а видимость упала до 300-500 метров. Погода для истребителей стала явно нелетной, угрожающей, и они развернулись, пошли обратно. Оставшись одни, как всегда в этих случаях, мы вошли в облачность и продолжали полет в Ленинград, совершенно уверенные, что все истребители легли на обратный курс. Минут через десять в пилотскую врывается радист и, возбужденно заикаясь, докладывает:
- Все, браточки, отлетались... Вы только посмотрите, что выкинул этот мальчишка!
Выскочив в пассажирский салон, я замер в растерянности и стал протирать глаза. В широкий иллюминатор было видно, как "чайка" летела в 5-10 метрах от левого крыла ПС-84 и, словно привязанная, шла с нами. Сквозь двойные стекла я видел напряженное лицо Афанасия с поднятыми на шлем защитными очками и бешено крутящийся винт его истребителя. Казалось, одно неосторожное движение, и он врежется в наш самолет. Заметив меня, Афанасий улыбнулся, а я почему-то показал ему большой палец в знак успокоения и, тихо пятясь, отошел от иллюминатора.
"Ну, ты понял, зачем он прилип к нам?" - спрашивали глаза командира корабля Орлова.
- У него другого выхода нет, - ответил я. - Видимо, опоздал с разворотом назад, вошел вместе с нами в облачность и, чтобы не потерять пространственное положение, не сорваться в штопор, теперь держится за нашу машину, как за естественный горизонт.
Картина, которую я увидел, могла потрясти по своему неправдоподобию любого летчика. Шедшая с нами "чайка", синхронно повторяла все плавные маневры нашего самолета. Машины, словно слитые воедино и управляемые одной рукой, шли "вслепую"...
Вдруг, словно невидимая рука раздернула облачные занавеси, мы выскочили в голубизну неба, позолоченную ослепительными лучами солнца, а уже впереди нас, чуть пониже, покачиваясь с крыла на крыло, стремительно скользила "чайка" и, сделав глубокий вираж, стала набирать высоту. И столько в ее свободном движении было радости и уверенности, столько счастья, что мы сразу забыли те минуты, когда, казалось, в обнимку шли к неизбежному своему концу.
Именно в это время со стороны солнца наперерез "чайке" метнулась четверка фашистских истребителей. Два из них, заметив нас, ринулись вниз, заходя в хвост, а два пошли наперерез "чайке".
Командир корабля Орлов спустился ниже. Прижав машину к верхушкам деревьев так, что зелень леса волной побежала от струй винтов, он скользнул в широкую просеку.
Афанасий, видно, вовремя заметил подкрадывающихся к нему истребителей: подпустив их на дистанцию огня, он искусно сманеврировал и сразу оказался сзади "мессеров". Длинная трассирующая очередь его пулеметов впилась в задний истребитель. Видно было, как от фюзеляжа отлетали какие-то куски, и вдруг черный шлейф дыма длинной струей вырвался из-под мотора, а самолет под крутым углом понесся вниз...
...В это время показалась четверка наших "яков". Фашисты заметили их, оставили "чайку" и начали быстро уходить на юго-восток, а Афанасий слева подошел к нам и, улыбаясь, показал большой палец".
Да, трудно приходилось нашим летчикам-истребителям в те тяжелые первые месяцы войны.
В открытой, продуваемой всеми ветрами, а иногда насквозь промороженной кабине "ястребка", без рации, со скудным аэронавигационным оборудованием, с минимальным запасом горючего, всегда наедине сам с собой, зачастую в непредсказуемых условиях полета, летчик-истребитель - сам себе и командир и комиссар, пилот и штурман, инженер и синоптик, воздушный боец и неусыпный страж прикрываемых им транспортных самолетов.
Сама цель полетов на трассах воздушного моста не позволяла даже на короткие мгновения задумываться о себе, о своей безопасности.
О чем думал, о чем беспокоился летчик-истребитель, когда конвоировал воздушные караваны? Прежде всего о том, чтобы не прозевать врага, вовремя и надежно прикрыть своих подопечных.
Поэтому даже при таком численном превосходстве фашистской авиации в первые месяцы войны транспортные самолеты, за редким исключением, потерь не имели. Все они, как правило, прибывали к месту назначения. Но не всегда и не все истребители сопровождения возвращались из этих полетов.
