Ей необходим усунлтлан — защитное поле, которое перенесет ее через поток к источнику боли. Но как воздействовать на сознание человека?
Вокруг нее собирались туманные изображения. Плыли дымчатые картины, густели, приобретали материальность. Атаклена вдруг обнаружила, что видит себя в маленькой лодке. А в руках у нее весло.
Неужели усунлтлан в сознании человека предстает как метафора?
Пораженная, она начала грести вверх по течению, приближаясь к жгучему водовороту.
Мимо проплывали фигуры, теснясь и толкаясь в окружающем тумане. Вот одно пятно превращается в искаженное лицо. Дальше рычит странное животное.
Большинство гротескных фигур, которые она видит в тумане, в реальной Вселенной не существует.
Атаклена не привыкла видеть деятельность мозга, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять фигуры-воспоминания, конфликты, эмоции.
Как много эмоций! Атаклене захотелось бежать. Здесь можно сойти с ума!
Остаться ее заставило тимбримийское любопытство. И еще долг. «Как здесь странно», — думала она, продвигаясь в метафорическом болоте. Полуослепшая от капель боли, она удивленно осматривалась. Стать бы настоящим телепатом и знать, а не догадываться, что означают все эти символы!
Очевидно, многое напоминает работу мозга тимбрими. Некоторые образы показались ей знакомыми. Может, они восходят к временам, когда и ее, и Роберта расы еще не знали речи, когда стада умных животных жили на далеких диких планетах. С тех пор ее раса прошла трудным путем возвышения, людям же пришлось еще труднее.
Самое странное — видеть одновременно двумя парами глаз. Одна пара изумленно разглядывает метафорический мир, другая, настоящая, видит в нескольких дюймах, под щупальцами короны, лицо Роберта.
Человек быстро замигал. Перестал считать. Наконец она отчасти поняла, что происходит. Но Роберт испытывает поистине странные ощущения. В голове Атаклены возникло слово deja vu — воспоминание того, что будто бы уже было.
Атаклена сосредоточилась и создала изящный глиф, луч, который должен гармонировать с подсознанием. Роберт ахнул, и она поняла, что он уловил этот луч и устремился к нему.
Его метафорический образ появился рядом с ней в маленькой лодке, у него в руках тоже весло. На этом уровне все кажется естественным, и он даже не спросил, как здесь оказался.
Вместе гребли они по потоку боли, исходящему от его сломанной руки.
Им приходилось пробираться сквозь водовороты болевых ощущений, которые обрушивались на них, как стаи насекомых-вампиров. Встречались препятствия, сучья, омуты, в их глубине звучали странные голоса.
Наконец они оказались в заводи — сердцевине всей проблемы. А на дне ее изображение вделанной в каменный пол решетки. Это дренажное устройство, но решетка забита ужасными останками.
Роберт в волнении отшатнулся. Атаклена поняла, что это насыщенные эмоциями воспоминания — но их отвратительность приобретает внешность когтей, клыков, разбухших уродливых рыл. «Как может человек собрать такую груду?» Атаклена была ошеломлена и испугана омерзительным, одушевленным мусором.
«Это называется неврозами, — послышался внутренний голос Роберта. Он знает, что они „видят“, и подавляет свой ужас. — Многое из этого я забыл! Понятия не имел, что это еще здесь».
Роберт смотрит на врагов внизу — и Атаклена видит, что лица внизу — искаженные образы его собственного лица.
«Теперь моя работа, Кленни. Задолго до Контакта мы знали, что есть только один способ бороться с этим. Единственное действенное оружие — правда».
Лодка качнулась: метафорическая суть Роберта перегнулась через борт и нырнула в омут расплавленной боли.
«Роберт!»
Поднялась пена. Лодчонка начала раскачиваться, Атаклене пришлось вцепиться в край странного усунлтлана. По обе стороны брызнула яркая ужасная боль. А внизу, под поверхностью, началось сражение.
Во внешнем мире лицо Роберта покрылось испариной. Атаклена подумала, долго ли он еще сможет выдерживать.
Она неуверенно опустила воображаемую руку в воду. Прикосновение обжигало, но она продолжала тянуться к решетке.
Что-то схватило ее за руку! Она дернулась, но освободиться не смогла.
