Корона Утакалтинга задрожала.
— Однако, — повторил он, — я считаю, что нам следует проконсультироваться с Библиотекой.
Утакалтинг почувствовал их разочарование. Поразительные существа!
Скептицизм тимбрими по отношению к современной галактической культуре никогда не заходил так далеко, до полного презрения к Великой Библиотеке.
А многие земляне именно это испытывают!
«Волчата». Утакалтинг незаметно вздохнул. И создал над головой глиф сиулф-та — предчувствие головоломки, слишком сложной, чтобы ее можно было решить. Призрак, невидимый людям, выжидательно вращался. Но внимание Меган на мгновение отвлеклось, она как будто готова была что-то увидеть.
«Бедные волчата. Несмотря на ее недостатки, именно в Библиотеке все начинается и кончается. В этой сокровищнице знаний всегда можно найти решение. И пока вы не поймете это, друзья мои, небольшие неприятности, вроде военных флотов, будут постоянно отравлять такие прекрасные весенние дни».
Роберт шел в нескольких футах перед нею, перерубая мачете ветки, загораживающие узкий проход. Яркие лучи местного солнца — Гимельхая — пробивались через лесной полог, и весенний воздух был теплым.
Атаклена радовалась неспешному движению. С измененной фигурой ходьба сама по себе становилась необычным делом. Интересно, как земные женщины всю жизнь ходят с такими широкими бедрами. Наверно, это цена, которую приходится платить за большеголовых детей. Гораздо разумнее рожать маленьких и потом выращивать их в сумке.
Этот эксперимент — изменение формы тела, чтобы оно больше походило на человеческое, — стал одним из самых интересных моментов в посещении этой земной колонии. Так незаметно, как здесь, она не могла бы расхаживать среди рептилоидных соро или йофуров, с их кольцами сока. И в процессе изменения она больше узнала о психологическом контроле, чем научили ее инструкторы в школе.
И все же неудобства значительны, и она подумывает об окончании эксперимента.
«О, Ифни! — На кончиках ее щупалец возник глиф раздражения. — Возврат к исходному облику потребует столько усилий, что и не стоит пробовать».
Есть ограничения даже у невероятно приспособительной физиологии тимбрими. Если слишком много перемен происходит в короткий срок, наступает энзимное истощение. Тем не менее лестно кеннировать смятение в сознании Роберта. «Действительно ли я его привлекаю?» — думала Атаклена. Год назад такая мысль шокировала бы ее. Даже юноши тимбрими заставляли ее нервничать, а Роберт ведь чужак!
Но теперь почему-то она испытывала не отвращение, а любопытство.
Есть нечто завораживающее в раскачивании рюкзака, в ритме, с которым мягкие подошвы ступают по тропе, в разогретых мышцах ног, слишком долго ограничивавших свое движение лишь улицами города. Здесь, на средних высотах, воздух влажный и теплый. В них тысячи разнообразных запахов: разлагающийся перегной, кисловатый запах человеческого пота.
Атаклена шла вслед за Робертом по вершине хребта с крутыми склонами.
Впереди, на некотором расстоянии, слышалось негромкое гудение. Похоже на работу мощных двигателей, на какую-то промышленную установку. Гудение стихало, потом возникало вновь и все усиливалось, по мере того как они приближались к его таинственному источнику. Очевидно, Роберт хочет удивить ее, поэтому Атаклена сдержала удивление и не задавала вопросов. Наконец Роберт остановился и подождал на повороте тропы. Он закрыл глаза, сосредоточившись, и Атаклене показалось, что на мгновение она уловила очертания примитивного эмоционального глифа. Но это не подлинный кеннинг, в сознании возникло видимое изображение — высокий ревущий фонтан в ярких растормошенных синих и зеленых цветах.
«Он все совершенствуется», — подумала Атаклена. Потом подошла к повороту и удивленно ахнула.
Капли, миллиарды крошечных жидких линз сверкали в солнечных лучах, прорезающих облачный лес. Гудение, которое слышалось уже с час, превратилось в громогласный рев; от него дрожали стволы справа и слева, он отражался в скалах и костях. Прямо впереди огромный водопад переливался через гладкие камни и падал в пене и брызгах в каньон, пробитый за долгие века.
