Юная буфетчица сумела повести дело так, что оказалась в безопасности от поползновений кого-либо из офицеров. Каждый из них рассчитывал быть первым и ревниво следил, чтобы его не обогнали.
Однажды старший офицер Йенш сидел в кают-компании один. Он потянулся было к розовой щечке кельнерши, но Элли изо всей силы ударила его по руке, похожей на облепленную грязной шерстью лопату и… сама испугалась. А Йенш радостно зарычал, приняв удар за кокетливое заигрывание. Маленькие глазки его сузились еще больше. Когда он снова потянулся к Элли, она ловко увернулась. Это было трудной игрой. Девушка разжигала надежды немца. На смену Йеншу явился другой офицер — второй помощник капитана. Он мало чем отличался от Йенша в способах ухаживания. Его настойчивость умерялась только необходимостью оглядываться на дверь: не вошел бы старший офицер. Ушел второй помощник — явился третий…
С каждым из офицеров Элли вела ту же игру, и скоро она могла сказать, что добилась некоторой свободы действий. Она могла уже служить посредником между Найденовым и Нордалем — с одной стороны, Житковым и Фальком — с другой. Благодаря ей друзья выработали слаженный план совместных действий.
Во вторую вахту, которую несли Йенш и Мейнеш — самые опытные из командного состава, умеющие обходиться на парусных работах силами своей вахты и редко прибегающие к вызову подвахты, — поголовно все подвахтенные спали. Эта часть суток была наиболее удобной для действий заговорщиков. В заранее назначенную ночь Элли должна была обезвредить обоих младших офицеров, находящихся внизу. В помощь ей дадут двух-трех надежных людей. Как только офицеры будут обезоружены, норвежцы свяжут матросов — своих соседей по первой и третьей вахтам. Правда, норвежцев меньшинство, но зато на их стороне будет внезапность нападения. Для вооружения норвежцев Элли надеялась добыть в каюте каждого из двух офицеров по меньшей мере пистолет и винтовку, которые ей уже удалось приметить. Началу военных действий внутри судна должно было предшествовать полное изолирование от верхней палубы. Все выходы на нее будут заперты, чтобы бодрствующая часть команды, с Йеншем и Мейнешем во главе, не могла прийти на помощь своим товарищам внизу. Когда удастся захватить внутренние помещения «Черного орла», заговорщики займутся верхней палубой.
— Право, я начинаю жалеть, что в детстве мне не привелось читать пиратские романы, — бунты на кораблях и все такое… — с усмешкой сказал Найденов Йенсену, укладываясь спать. — Теперь бы пригодилось. Не пришлось бы гадать, чем все это кончится.
— Как и во всяком романе с хорошим концом — победой! Клянусь всеми святыми и призываю вас в свидетели: не дальше, как нынче на заре Витема будет висеть в петле!
— Блажен, кто верует, Нордаль, — скромно проговорил Найденов. — Во имя Отца и Сына…
— Аминь! — Нордаль повернулся на бок. — В нашем распоряжении еще два-три часа, чтобы соснуть.
— У вас крепкие нервы, дружище, — проговорил Найденов. — Впрочем, я прогневил бы Отца Небесного, если бы стал жаловаться на свои. Покойной ночи!
С этими словами он натянул на себя одеяло. Скоро в каюте не стало слышно ничего, кроме ровного дыхания спящих. Ни один из них не слышал, как осторожно отворилась дверь и в каюту кошачьими шагами вошел Витема. За его спиной стоял Мейнеш. Вглядевшись в спящих, Витема кивнул боцману. Тот проворно, с неожиданной для его тяжелого тела легкостью, проскользнул за капитаном и быстро обшарил карманы развешанной по переборкам одежды спящих. Все, что было в них острого, режущего, колющего, — все перекочевало в карманы Мейнеша.
— И больше ничего? — разочарованно прошептал Витема.
Мейнеш отрицательно покачал головой. Так же тихо оба выскользнули из каюты.
* * *
…Перегнувшись через борт шлюпки, Элли болтала руками в воде. Вода была необыкновенно тепла. Приятное ощущение ласки поднималось от кистей рук к плечам, разливалось по всему телу.
Рядом с Элли, бросив весла, сидел Житков. Он молчал, но оттого, что она читала в его взгляде, ей делалось еще теплей. Девушка чувствовала: еще мгновение — и голова ее закружится от этой никогда не испытанной сладкой теплоты, и она упадет за борт. Но странно, ей не было страшно: вода была такой теплой, ласковой… Так сладостно было бы окунуться в нее. Вот, вот, еще немножечко. Голова идет кругом, туман застилает сознание. Элли слышит странный звон и… в испуге просыпается.
