Князь выслушал Ларису Григорьевну и перевел взгляд на Василия Васильевича.
— Да, Андрей Андреич, я осмотрел тело. Похоже, мы имеем дело с теми же отморозками, что и в Белоруссии.
За столом воцарилась гнетущая тишина. Все обдумывали новые обстоятельства их жизни, и только Грета непонимающе смотрела вокруг, но, чувствуя важность момента, помалкивала.
— Это действительно важно, спасибо, Лариса Григорьевна, — приняв решение, сказал Андрей. — Завтра с утра я займусь нашим пленником, а сразу после этого отправлюсь на осмотр хутора. Василий Федотович, на завтра соберите мне тревожную группу, теперь уже на постоянной основе. Раз уж я князь, то будем создавать дружину. Думаю, человек семь пока хватит, как раз на бэтэр. Я возьму Беню с его выездным цирком и тех парней, с которыми ходил зимой на бандитов. Кого именно — выберите сами.
Гаврилов кивнул, явно уже подбирая в голове необходимые кандидатуры.
— И если ничего ужасного больше не случилось, давайте отложим мелочи на утреннее совещание. У нас уже собрался настоящий кабинет министров, так что, думаю, стоит проводить ежедневные пятиминутки. А теперь давайте вернемся к праздничному ужину и посмотрим, что там так упорно прячет многоуважаемая Надежда Васильевна, — все же сумел вернуть посиделки в нормальное русло Андрей и хитро посмотрел на Надю.
Надя ответила не менее хитрым взглядом и подошла к некой конструкции у стены, пока скрываемой большим покрывалом.
Покрывало было торжественно сорвано, и все увидели обыкновенный для ушедших времен и совершенно фантастический для времен нынешних домашний кинотеатр.
— Даниил сутками не спал, но воскресил это чудо техники, и сегодня у нас киносеанс.
Взрослые, очень серьезные люди загудели, словно рой разбуженных ос, и с детским азартом начали рассаживаться перед засветившимся экраном. Сегодня в единственном, пожалуй, кинотеатре на европейском континенте показывали старый, но вечный фильм «В бой идут одни старики».
Утром Андрея разбудил будильник в наручных часах. Он не любил носить каких-либо браслетов, но в этот раз оставил их на ночь, чтобы пораньше встать и не разбудить Надю. Переведенный на виброрежим прибор усердно жужжал, выполняя поставленную задачу. Андрей быстро выключил часы, чтобы лишний раз не напрягать добросовестную электронику. Рассматривая обычную китайскую подделку, он подумал о том, что такие вещи теперь переходят в раздел артефактов и достаются людям только по очень редкому случаю. Эти часы он получил как трофей, сняв с тела одного из бандитов во время зимнего отлова бандформирований. Как бородатый и неряшливо одетый мужик умудрился за полгода ни разу не наткнуться на менгир, оставалось загадкой.
Осторожно встав, чтобы не потревожить сладко спящей Нади, Андрей быстро оделся, но в этот раз не в тренировочную одежду: сегодня обычной тренировки не будет.
Он специально поднялся пораньше, чтобы заняться вопросом Вини до начала всех других дел. Ему почему-то казалось, что он не имеет права тратить свое рабочее время на «личные дела», а все, что касается Вини, он считал очень личным.
Как бы Андрей ни старался рано проснуться, но прийти первым не успел. У массивной двери лабораторного комплекса его уже ждали Василий Васильевич и Фиаллимонотар — как убежденная «сова», Андрей вряд ли мог тягаться с не менее убежденным «жаворонком» главврачом, а каков режим сна у эльфов — до этой секунды он даже не задумывался.
— Доброе утро, — поздоровался Андрей, с трудом сдерживая зевок. — Чего стоим у двери?
— Да вот, бдительный страж не пускает без пропуска Надежды Васильевны.
Пока главврач говорил, эльф успел и отвесить церемонный поклон Андрею, и еще раз облить презрением постового.
Боец Гаврилова держался стойко, разве что присутствие эльфа его немного нервировало. Андрей решил не комментировать ситуации и просто кивнул бойцу на дверь. Постовой тоже не стал подвергать статус князя сомнению и, закинув автомат за спину, начал быстро вертеть запорный штурвал.
Обычный коридор освещался такими же обычными лампами дневного освещения, которые высвечивали возле дальней двери обычного охранника. Необычным было только то, что за этой дверью был заперт его друг. Мандраж начал бить Андрея, еще когда он шел по коридору, а вид «привинченного» к кровати Вини вызвал в груди волну боли. Испещренное татуировками тело стягивали широкие кожаные ремни, а запястья и лодыжки удерживали кожаные браслеты, усиленные наручниками. К правой руке вела трубка закрепленной на штативе капельницы.
