Быстро выйдя на середину бывшего баскетбольного поля, он сбросил с клинка ножны и, мягко переступив ногами, встал в боевую стойку. Меч с легким шелестом начал описывать вокруг тела замысловатые узоры, а само тело заскользило над деревянным полом в диковинном танце. То, что сейчас вытворял в спортзале Андрей Корчак, с легкой руки Вини прозванный Убивцем, не было похоже ни на одну школу современных боевых искусств, да и на древние тоже, если не считать доисторические времена. Год назад учителем Андрея был мастер Акира — он многое дал своему ученику, но даже старый японец не смог бы объяснить принципов тех связок, которые выполнял аданаил.
Конечно, от уроков мастера кое-что осталось, но большинство движений Андрей, как это ни странно звучит, почерпнул из своих снов. Сначала это было больше игрой, чем серьезным занятием, и он повторял свои ночные видения из чистого любопытства, но затем начал осознавать, что именно в этих связках тело начинает двигаться быстрее и легче. К тому же появляется странное ощущение повышения болевого порога и чувствительности одновременно. Эдакое инь — ян — сочетание противоположностей. На одной из тренировок он специально пропустил несколько солидных ударов, которые принесли значительно меньше боли, чем ожидалось, при этом во время поединка он ощущал кожей даже легкие потоки воздуха, разгоняемые мелькающим клинком.
Смертельный танец завораживал, уносил в необозримые дали, наяву погружая Андрея в странные видения его снов. Он видел мрачные и решительные лица людей, сдерживающих в себе мучительные крики. Видел корчащиеся от боли тела и те же тела, легко порхающие в диковинных ката.[1] Они перетекали из позиции в позицию с легкостью и изяществом, пока недоступными самому Андрею. Он предполагал, что в видениях к нему приходили его предки — аданаилы, с другой стороны, был возможен вариант с безумием, которое вот уже полтора года постоянно стоит за его спиной. Стараниями Нади эту мрачную тень удалось отогнать, но до конца она так и не уходила.
Закончив ката длинным выпадом, Андрей вернулся в реальный мир и увидел, что тренировка немного затянулась: за окном спортзала виднелись первые признаки приближающегося рассвета. К тому же его одиночество было нарушено.
«Вот так вот увлечешься — и зарежут как барана», — подумал он, застыв в глубоком выпаде.
В углу спортзала он увидел невысокую фигурку, застывшую в таком же выпаде. Но в отличие от Андрея фигурка пыхтела как паровоз.
— Клинок немного выше: он должен быть продолжением линии плеча, словно несешь прямое коромысло. И ноги не держи на одной линии.
Мальчик попытался тут же исправить все огрехи, но в результате лишь завалился набок.
— Инди, ты когда-нибудь порвешь себе связки — я же говорил: тебе еще рано входить в эту ката.
— Ага, рано, вон Чен входит, а он на два года меньше, — проворчал тезка Индианы Джонса, урожденный Василий, недовольно поднимаясь с пола.
— Мастер Ли гоняет Чена с трех лет, а ты занимаешься меньше года… — Андрей подошел ближе и буквально почувствовал страдание ребенка. Он взъерошил непослушные вихры мальчика и тепло улыбнулся. — Но, несмотря на то что ты кривоногий бурундук, у тебя получается очень неплохо, брат.
Мальчик тут же приободрился — такое обращение всегда поднимало ему настроение, но тут же на лицо Инди вернулось кислое выражение.
Андрей оглянулся и увидел, что в зал входит колоритная пара. В жизни Андрея уже были два восточных человека — японцы, отец и сын. И вот теперь судьба подарила еще двоих, но теперь уже китайцев.
В отличие от Акиры мастер Ли не носил национальных одежд и предпочитал одеваться в старенький костюмчик, к тому же он не состоял в родстве с маленьким Ченом, а был лишь его наставником. Чен тоже не особо увлекался китайскими нарядами и только на тренировку выходил в белом кимоно, да и на китайца он походил мало — судя по достаточно большим глазам и светлому оттенку кожи, кто-то из родителей мальчика был европейцем.
Появление этой парочки в затерянном посреди леса русском городке вообще напоминало мистическую историю — они вышли из леса и, каким-то образом обойдя дозоры прирученных Мазаем полугвулхов, вышли прямо к школе. Как выяснилось после расспросов, которые стали возможны только благодаря тому, что один из сироток оказался китайчонком, эта парочка явилась прямо из китайского монастыря. Проверка показала — Чен является антимагом, или, как говорят эльфы, аданаилом. Ну с этим было понятно, а вот то, что старик Ли рассказал о духах предков, которые повелели ему найти «хозяина духов» и, мало того, указали точное направление, вызывало у Андрея немалый скепсис. Но, как бы там ни было, выгонять гостей он не стал.
