Война. Мифы СССР. 1939–1945 - страница 6

^{>Мощь советского государства должны были олицетворять не только танки, пушки, самолеты, но и вожди. Во всяком случае, на этом настаивала пропаганда}

Потому поддерживать всех немецких коммунистов для руководства СССР не имело ни малейшего смысла. Это значило бы таскать каштаны из костра, но не для себя — а для чужих, зачастую враждебных политических группировок. Конечно, если бы Сталин был убежденным коминтерновцем, ставившим интересы Мировой Революции выше собственных государственных, он вел бы себя иначе. Но старик Коба, признаемся, никогда не был интернационалистом. Равно как сторонником глобализации и любителем общечеловеческих ценностей. Он действовал прагматично, эгоистично, исключительно в собственных узко-государственных интересах. Однако… однако — в данном конкретном случае и в наших с вами интересах, дорогой читатель.

У тех, кто шел в Германии за Эрнстом Тельманом, увы, не было ни одного даже самого жалкого шанса победить на выборах. Это не значит, что эти немецкие коммунисты были «плохие». Просто есть люди «избираемые», а есть априори — неизбираемые. Конечно, если не сильно шельмовать при подсчете голосов. Это вам подтвердит любой практикующий политтехнолог. Эрнст, конечно, был хорош на митингах в пролетарских районах. Но, собственно, на этом его таланты и заканчивались.

На последних президентских выборах в 1932 году он получил 3,7 миллиона голосов, Гитлер — 13,4 миллиона. Генерал Гинденбург — почти 20 миллионов.

Посмотрите на эти цифры — и сразу куда-то исчезает изверг Сталин, цинично сажающий Гитлера на шею бедной Германии, жаждущей видеть своим национальным лидером пламенного Эрнста Тельмана. Ну, приказал бы Сталин коммунистам идти на выборы в блоке с социал-демократами — и что? Компартия тут же бы раскололась. «Несогласные» продолжили бы грызться с социал-демократами. А «согласные» во главе с Тельманом подчинились бы социал-демократам и просто бы их усилили. Самостоятельной роли им все равно было не сыграть.

К тому же у самих нацистов все было весьма запутанно. У многих «леваков» в НСДАП (особенно в отрядах CA) была такая каша в голове, что чуть согни они руку и сожми кулак, — и вместо «Хайля!» тут же получался «Рот Фронт!»

Нам сейчас даже трудно себе представить, до какой степени все перемешалось в Германии. Представители всех партий по нескольку раз перебегали друг к другу.

В 1919 году, во время Баварской Советской Республики, Гитлер был активистом БСР, считался агитатором и даже носил нарукавную повязку красного цвета Почти что — красноармеец![10] Правда, по другим данным роль его была иная — шпионить за радикалами.

Роланд Фрейслер, будущий председатель Народного трибунала гитлеровской Германии, в юные годы попал в плен, в России сделался комиссаром и чекистом. Его и заслали-то в Германию как доверенного агента Коминтерна. А он взял да перекинулся к наци[11]. Во всяком случае, такое мнение о человеке, про которого Гитлер говорил «наш Вышинский», кочует из издания в издание.

Думаете, кто-то знал тогда на 100 %, какое крыло победит в самой НСДАП? Это что, на облаках написано? Это сегодня известно: придя к власти, Гитлер устроил для «леваков» в своей партии собственный 37-й год — «ночь длинных ножей». Но ведь все могло быть и наоборот[12].

^{>Находки Рифеншталь использовались в мировом кино множество раз. Скажем, в «Звездных войнах»}

Фильм Лени Рифеншталь «Триумф воли» начинается с того, как Гитлер летит в Нюрнберг на съезд своей партии — первый после прихода к власти. Красиво летит! В прорывах облаков открывается древний готический город. Тень самолета скользит по его улицам. По дорогам маршируют бесконечные колонны то ли штурмовиков, то ли делегатов съезда. Снято мастерски и масштабно.

Съезд начался не с восхвалений фюрера и даже не со здравиц в адрес великой Германии. Второй человек в партии Рудольф Гесс объявил минуту молчания в память о президенте Гинденбурге. Спасибо тебе, могучий старик.

Это ты устроил агонию демократии. В 1930 году Рейхстаг собирался 94 раза (через два дня на третий за вычетом каникул — примерно как Госдума на пленарные заседания), в 1931 году — 41 раз, а в 1932 году — уже только 13 раз. Практически раз в месяц. Правительства при этом назначал не парламент, как вроде полагалось по Конституции, а лично — президент Гинденбург. Вообще-то, немцы, как мы знаем, большие поклонники орднунга — порядка. Но в начале 30-х они практиковали его в извращенной форме.